1917, или Дни отчаяния. Ян Валетов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ играет небольшой духовой оркестр. Прерывая Мишеля, вверх взлетают огненные струи фейерверка. Толпа восторженно ревет, и этот рев съедает слова Терещенко.

      Пелагея наблюдает за молодыми людьми со своего места. Лицо у нее грустное, усталое. Тетушка Елизавета Владимировна искоса бросает на нее взгляд и почему-то с сожалением качает головой.

      – Просто придите сюда на ужин. Это ни к чему вас не обяжет.

      Михаил говорит куда более уверенно, чем начинал. Робость и растерянность, вызванные отказом, уже исчезли, но и разозливший незнакомку напор тоже пропал.

      – Приходите! И я расскажу вам, как по Москве и Петербургу бродят медведи. Или почитаю настоящие русские стихи! Вы когда-нибудь слышали хоть одно русское стихотворение?

      На этот раз девушка улыбается, едва заметно, краешком губ.

      – Дайте мне возможность загладить неловкую попытку знакомства… – повторяет Михаил. – Прошу вас!

      – Хорошо, – говорит девушка. – Я подумаю.

      – Вы обещаете прийти?

      – Я обещаю подумать.

      У нее красивый голос. Низкий, волнующий, начисто лишенный визгливых ноток.

      – Уверен, что вы решите все в мою пользу! Так что? Завтра? В семь вечера? Здесь?

      Она пожимает плечами.

      – Возможно.

      – И кого я буду ожидать? – спрашивает Мишель. – Как ваше имя?

      – Я назовусь, если решу прийти, – отвечает она. – А если не решу, то лучше вам и не знать…

      Час спустя. Париж. Угол бульвара Капуцинов и площади Оперы

      Карнавал заканчивается. Все тротуары в лепестках, растоптанных цветах, конфетти и серпантине. На город спускается ночь, но спать никто не собирается. Горят огни, из кафешантанов, что в изобилии открыты на Бульварах, доносятся музыка, смех, громкие голоса, чье-то пение…

      От ресторана отъезжает авто Мишеля.

      С переднего сиденья машет рукой Пелагея, сестры Наденька и Елизавета сидят на заднем, Михаил за рулем.

      Александр Николович и Елизавета Владимировна едут в салоне своего «Кадиллака», за рулем – шофер.

      Час спустя. Париж. Угол бульвара Капуцинов и площади Оперы

      Лимузин трогается с места и едет в сторону Вандомской площади.

      – Поговорил бы ты с ней, – говорит Елизавета Владимировна чуть погодя. – Все-таки шурин, как-никак! Может, одумается? Ведь девку жалко. Пропадает! Хорошая же девка, Пелагея…

      – Бесполезно, – басит Александр Николович. – Ты же знаешь, она никого не слушает. Ваню покойного не слушала, он ей слова поперек не мог сказать, и меня не станет. Мы – Терещенки – происхождения простого: из казаков и мещан. А Лизавета Михайловна дворянских кровей. Мезальянс вышел! Вот теперь Лизавета и полагает, что жених ее дочки должен быть не меньше чем князем. А еще лучше – великим князем. А на всех невест великих князей не напасешься…

      – Пелагее уже 23… Хоть сейчас не говорят «старая дева», но… Сам знаешь.

      – Знаю. СКАЧАТЬ