Георгий Гурьянов: «Я и есть искусство». Отсутствует

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Но однозначные люди, наверно, они и не становятся личностями, потому что их ничего не терзает.

      Г.Г.: Да, конечно. Ну, что – энергия, задор, веселье, хулиганство. А еще мне казалось, что Тимур понимает меня, как никто другой. С полуслова. Я знаю, что я ошибался. И последнее время были доказательства того, что он вообще не понимает меня, и вообще видел мир по-другому. Но ведь это тоже очень интересно. Что сказать?… Ну, то, что мы прекрасно дополняли друг друга, мне кажется. Ну, если работали вместе. В принципе, работа – это развлечение. В общем смысле…

      М.П.: А когда вы в первый раз с ним столкнулись?

      Г.Г.: Это давно было. Познакомились мы, это было еще в конце семидесятых. Я увидел его впервые у моего приятеля художника Сотникова. Он произвел, конечно, очень странное впечатление: с такой колоритной внешностью, с необычным профилем – он показался мне таким Бесом или Демоном. В первый раз.

      М.П.: Говорят, он умел захватывать людей. Обращать их, скажем так, в свою веру?

      Г.Г.: В принципе, он умел добиваться своей цели. И если он чего-то хотел, то он это получал. Так или иначе.

      М.П.: А как вам кажется, что его сделало человеком, который смог оттянуть на Петербург лидерство на тот период очень надолго?

      Г.Г.: Талант, безусловно. И одаренность. Он видел дальше, чем другие и черпал больше. Ну, и восточная хитрость, дипломатичность.

      М.П.: То есть такой стратег?

      Г.Г.: Стратег – абсолютно! Главное достоинство, одно из. Стратег и манипулятор.

      М.П.: Говорят, он рассказчик был великолепный.

      Г.Г.: Рассказчик – безусловно. Я ненавижу, когда рассказывают фильмы, но Тимура было не остановить. Он мог пересказывать фильм дольше, чем тот реально длится во времени. «Строгого юношу» или «Доктора Мабузе» он пересказывал очень часто и долго. И это можно было слушать – вот о чем мы говорим. Я бы никому не позволил пересказывать фильмы… Это – хорошо подвешенный язык еще, наверное… Он мог выиграть спор с человеком, который лучше его знает, лучше знает предмет, нежели Новиков… Но при этом он такой импровизатор и такой находчивый, что мог положить на лопатки кого угодно в аргументах, в споре.

      М.П.: А насчет «Новой Академии»?

      Г.Г.: А что насчет «Новой Академии»?

      М.П.: Вы как воспринимаете созданное им такое направление, школу, почему именно эта идея возникла?

      Г.Г.: Потому что это – прекрасная идея… Как Новиков объяснял, что это экологическая идея поддержания прекрасной традиции в океане хаоса модернизма. Я так к этому отношусь тоже.

      М.П.: Вы это рассматриваете как какой-то его концептуальный шаг, как жестко продуманную идею?

      Г.Г.: Безусловно. Жестко продуманная идея, абсолютна революционная. На фоне того, что имелось на тот момент в современном мировом искусстве – эта идея даже не революционная, а модернистская, я бы так сказал. Когда кругом дегенеративное и отвратительное, то прекрасный образ становится запрещенным… Понимаете, о чем я сейчас говорю? Об оппозиции.

      М.П.: Тимуру свойственно было находиться в оппозиции?

      Г.Г.: Конечно. Хотя ему было свойственно СКАЧАТЬ