Бытие как общение. Очерки о личности и Церкви. Митрополит Иоанн Зизиулас
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Бытие как общение. Очерки о личности и Церкви - Митрополит Иоанн Зизиулас страница 22

СКАЧАТЬ для всего богословия Игнатия столь велико, что отсутствие его влияния на упомянутое отождествление существования и жизни было бы весьма удивительно. В его писаниях мы находим тесную связь между идеей бессмертия и Евхаристией[118]. У Иринея Евхаристия также стоит в центре всего, и нет сомнения, что именно она определяет его понимание нетления[119] с соответствующими онтологическими коннотациями, поскольку оно проистекает из взаимосвязи, которую Ириней устанавливает между творением и Евхаристией [120].

      Каким образом евхаристическое богословие может привести к отождествлению бытия и жизни? Ответ, во-первых, следует искать в библейских корнях взаимосвязи Евхаристии и жизни. Четвертое Евангелие предоставляет для этого надежное основание. Во-вторых, обоим, и Игнатию, и Иринею, приходилось противостоять с позиции реальности Евхаристии, соответственно, докетизму (Игнатий)[121] и гностицизму (Ириней)[122]. Если Евхаристия не есть истинно Сам Христос, в историческом и материальном смысле слова «истинно», тогда истина не есть одновременно жизнь и бытие, так как оба они уверены, что Евхаристия наделяет даром жизни. Это значит, что истина должна стать исторической, не переставая быть онтологической.

      Наконец, существовало еще и понимание Евхаристии как общения[123]. Жизнь в Евхаристии – это жизнь Самого Бога, а не жизнь в аристотелевском смысле, которая механически вытекает из существования. Это жизнь в общении с Богом, как оно совершается внутри Троицы и актуализируется между членами евхаристического собрания. Здесь совпадают знание и общение[124].

      Отсюда виден естественный путь к богословским достижениям IV века. Правда, необходимо подчеркнуть, что без основы в форме евхаристического опыта Церкви, продемонстрированного, в частности, Игнатием и Иринеем, тринитарное богословие IV века выглядело бы проблематично. Поэтому прежде чем перейти к IV веку, нам нужно сделать короткую паузу.

      Тождество существования и жизни, выявленное через идею бессмертия и нетления, естественно поведет нас к тринитарному богословию. Если нетление достижимо только через общение с жизнью Самого Бога, всякая тварь может существовать и иметь жизнь только постольку, поскольку бытие Бога есть не что иное, как жизнь и общение. В евхаристическом опыте жизнь становится подлинным достоянием и актуализируется только в событии общения[125], и поэтому творение и бытие могут иметь свое основание только в Живом Боге общения. Потому и божественное действие, в котором исполняется творение, есть действие одновременно и Отца, и Сына, и Святого Духа[126].

      Кажется, что Ириней останавливается на этом. Он главным образом занят творением и утверждает принципиальную зависимость бытия от Троицы. А что же нетварное бытие? Можно ли сказать, что, быть может, в предельном своем выражении, т. е. в нашей соотнесенности с Богом как бытием, бытие предшествует СКАЧАТЬ



<p>118</p>

Игнатий Богоносец. Eph. 20. 2.

<p>119</p>

Отметим знаменательную параллель между пониманием св. Игнатием Евхаристии как «врачевства бессмертия, предохраняющего от смерти» (Eph. 20. 2), и ее описанием у Иринея как antidotum vitae (Adv. haer. 3. 19. 1).

<p>120</p>

Ириней Лионский. Adv. haer. 4. 17. 5; 4. 18. 1, 4, 5; 5. 2. 2. Cp.: Ziegler A.W. Das Brot von unseren Feldern: Ein Beitrag zur Eucharistielehre des hl. Irenäus || Pro mundi vita: Festschrift zum eucharistischen Weltkongress, 1960. München, 1960. P. 21–43.

<p>121</p>

Игнатий Богоносец. Ep. ad Smyrn. 7. 1.

<p>122</p>

Ириней Лионский. Adv. haer. 4. 20. 5.

<p>123</p>

Подробно источники по этой проблеме рассмотрены в моей работе: Ή ένότης της Εκκλησίας έν τη θεία Ευχαριστία καί τω ’Επισκοπώ κατά τους τρεις πρώτους αιώνας (Единство Церкви в святой Евхаристии и епископе в первые три века). ’Αθήνα, 1965. Σελ. 87—148.

<p>124</p>

Ириней Лионский. Adv. haer. 4. 20. 5.

<p>125</p>

Это следует особенно подчеркнуть в связи с наследием Игнатия и Иринея. О них обоих часто, особенно библеисты, говорили, что они внесли в толкование Евхаристии элементы более или менее языческого характера. Одним из примеров этого выставляется знаменитое изречение Игнатия «врачевство бессмертия». Тщательное изучение всего наследия ев. Игнатия показывает, что Евхаристия для него – φάρμακον αθανασίας не в смысле какого-то ее «природного» свойства, в греческом смысле слова «природа» (φύσις), в котором присутствует потенция жизни. Игнатий понимает Евхаристию в первую очередь как общение в христианском сообществе, собранном вокруг епископа. «Бессмертие» Евхаристии следует искать в этом событии общения, а не в ее «природных» характеристиках.

<p>126</p>

Ириней Лионский. Adv. haer. 5. 28. 4; cp.: 4. Пролог. 4.