Название: Жизнь и учение святителя Григория Богослова
Автор: Митрополит Иларион (Алфеев)
Издательство: ЦЕНТР УЧЕБНОЙ И НАУЧНО-ПРОСВЕТИТЕЛЬСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ – ПОЗНАНИЕ
Жанр: Биографии и Мемуары
isbn: 978-5-9908681-8-2, 978-5-88017-334-1
isbn:
В поздних стихах Григория преобладают пессимистические настроения. Он часто вспоминает прежние обиды, жалуется на одиночество и болезни, говорит о старости и богооставленности. Нередко слышна в его словах неудовлетворенность сделанным, опасение за то, что останется незавершенным труд его жизни, что некому будет отредактировать и подготовить к изданию его сочинения:
…Я плачу о том, что отвернулось от меня животворное око
Великого Христа, Который когда-то внимательно следил за мною,
Готовил меня к славе еще во чреве чистой матери моей,
Избавлял от холодного моря и от страстей.
Плачу о том, что потерял я бразды правления богомудрым народом:
Хотя и не сам бросил их, однако не держу их в руках.
Ибо этот народ прежде радовался моим речам,
Когда благодаря моему языку озаряло его тройственное сияние.
А теперь… прильнув слухом к языку моему,
Народ жаждет источника, который раньше тек для многих,
Но он не дает ему и малой капли.
Другие источают сладкий поток[212], но слушатели
Скорбят, ибо лишены слова своего отца.
Где мои всенощные бдения, во время которых незыблемо
Утверждал я свои ноги, как одушевленный камень,
Или один беседуя со Христом, или вместе с народом
Наслаждаясь священными песнями, исполняемыми антифонно?
Где сладкая боль в утомленных коленах, когда
Проливал я горячие слезы и собирал помраченный ум?
Где руки, кормившие бедных, служившие больным?
До чего доходит истощение обессилевших членов?
Больше не воздеваю рук перед чистыми жертвами,
Чтобы приобщаться страданиям великого Христа.
Больше не устраиваю празднеств в честь победоносных мучеников,
Не чествую похвальными словами драгоценную их кровь.
На книгах моих плесень, речи недокончены;
Какой человек будет столь дружелюбен, чтобы довести их до конца?
Все умерло у еще живого. Жизнь моя едва теплится:
Она слабее, чем у корабля, разваливающегося по швам[213].
Мысль о скоротечности и суетности человеческой жизни – лейтмотив поздней поэзии Григория. Жизнь человека сравнивается с театральной пьесой[214], с непрестанно вращающимся колесом[215], с волейбольным мячом[216], с игрой в шашки[217]. Все меньше остается в распоряжении Григория благ и радостей земной жизни; все больше ум его занят мыслью о предстоящей кончине. Григорий говорит о себе как об одиноком страннике, лишившемся родителей и родины и ожидающем скорой смерти[218]. Он пресыщен жизнью и думает о мире ином[219]. Чувствуя приближение последнего часа, он заповедует своим потомкам не забывать о конце земного странствия и о Страшном Суде:
Последний подвиг жизни близок; несчастное плавание кончено;
Уже и наказание вижу за ненавистные злые дела,
Мрачный тартар, пламя огня, СКАЧАТЬ
211
PG 37, 755–760 = 2.41–43. В последних двух строках речь идет о грехопадении Адама.
212
Намек на имя Нектария (букв. «сладкий»), преемника Григория на Константинопольской кафедре.
213
PG 37, 1387–1389 = 2.125.
214
PG 37, 776 = 2.48.
215
PG 37, 787–788 = 2.123.
216
PG 37, 771 = 2.46.
217
PG 37, 1305 = 2.78.
218
PG 37, 1347 = 2.79.
219
PG 37, 775 = 2.48.