Дело об убийстве, или Отель «У Погибшего Альпиниста». Стажеры. Улитка на склоне (сборник). Аркадий и Борис Стругацкие

Чтение книги онлайн.

      – Идите-ка вы знаете куда? – ощетинилось чадо. – Что я вам – лунатик какой-нибудь по крышам бегать?

      – Значит, это были не вы, – примирительно сказал я. – Ну, хорошо. Теперь насчет Хинкуса. Помните, такой маленький, вы его сначала спутали с Олафом…

      – Ну, помню, – сказало чадо.

      – Когда вы его видели в последний раз?

      – В последний?.. В последний раз это было, пожалуй, в коридоре, когда мы с Олафом вышли из столовой.

      Я так и подскочил.

      – Когда? – спросил я.

      Чадо встревожилось.

      – А что такого? – спросило оно. – Ничего такого не было… Только это мы выскочили из зала, смотрю – Хинкус сворачивает на лестницу…

      Я судорожно соображал. Они выскочили из столовой не раньше девяти часов, в девять они еще танцевали, их помнит дю Барнстокр. Но в восемь сорок три у Хинкуса раздавили часы, и, значит, в девять он уже лежал связанный под столом…

      – Вы уверены, что это был Хинкус?

      Чадо пожало плечами.

      – Мне показалось, что Хинкус… Правда, он сразу свернул налево, на лестничную площадку… но все равно – Хинкус, кому же еще быть? С Кайсой или с Мозесихой его не спутаешь… да и ни с кем другим. Маленький такой, сутулый…

      – Стоп! – сказал я. – Он был в шубе?

      – Да… в этой своей дурацкой шубе до пят, и на ногах что-то белое… А что такое? – Чадо перешло на шепот. – Это он убил, да? Хинкус?

      – Нет-нет, – сказал я. Неужели Хинкус врал? Неужели это все-таки инсценировка? Часы раздавили, переведя стрелки назад… а Хинкус сидел под столом и хихикал, а потом ловко разыграл меня и сейчас хихикает у себя в номере… а его сообщник хихикает где-то в другом месте. Я вскочил.

      – Сидите здесь, – приказал я. – Не смейте выходить из номера. Имейте в виду, я с вами еще не закончил.

      Я пошел к выходу, потом вернулся и забрал со стола бутылку.

      – Это я конфискую. Мне не нужны пьяные свидетели.

      – А можно, я пойду к дяде? – спросило чадо дрожащим голосом.

      Я поколебался, потом махнул рукой.

      – Идите. Может быть, он сумеет убедить вас, что надо говорить правду.

      Выскочив в коридор, я свернул к номеру Хинкуса, отпер дверь и ворвался внутрь. Везде горел свет: в прихожей, в туалетной, в спальне. Сам Хинкус, оскаленный, мокрый, сидел на корточках за кроватью. Посредине комнаты валялся сломанный стул, и Хинкус сжимал в руках одну из ножек.

      – Это вы? – сказал он хрипло и выпрямился.

      – Да! – сказал я. Вид его и какое-то безумное выражение налитых кровью глаз снова поколебали мое убеждение, что он врет и притворяется. Нужно быть великим артистом, чтобы так играть свою роль. Но я все-таки сказал свирепо: – Мне надоело слушать вранье, Хинкус! Вы мне соврали! Вы сказали, что вас схватили в восемь сорок. Но вас видели в коридоре после девяти! Вы будете мне говорить правду или нет?

      На его лице промелькнула растерянность.

      – Меня? После девяти?

      – Да! СКАЧАТЬ