Тайна булгаковского «Мастера…». Эдуард Филатьев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ пробиваюсь фельетонами в „Нак[ануне]“. Роман из-за Г[удка]“, отнимающего лучшую часть дня, почти не продвигается».

      1 августа вышел альманах «Возрождение» со второй частью «Записок на манжетах». Таким образом, повесть (пусть не целиком, а фрагментами) была-таки опубликована.

      27 августа Булгаков вновь изливал на страницы дневника свою глубокую печаль:

      «„Гудок“ изводит, не даёт писать».

      А вот Троцкий, по горло загруженный работой в Реввоенсовете и в наркомате по военным и морским делам, вынужденный постоянно заседать в политбюро, в Совнаркоме и в Совете Труда и Обороны, всё-таки сумел найти время для эпистолярной деятельности.

      Литературная жизнь

      В конце лета 1923-его, находясь в отпуске, Лев Давидович Троцкий написал книгу «Литература и революция». Тем самым грозный наркомвоенмор в очередной раз дал всем понять, что разбирается не только в военных вопросах. Тщательно проанализировав, как вели себя многие писатели в послеоктябрьские дни, Троцкий пришёл к выводу:

      «Литература после Октября хотела притвориться, что ничего особенного не произошло и что это вообще её не касается. Но как-то вышло так, что Октябрь принялся хозяйничать в литературе и тасовать её».

      «Тасовать» принялся и Троцкий, но не литературу, а литераторов. Он разложил их в три «колоды», разделив на «своих», «чужих» и «колеблющихся». Последних с лёгкой руки наркомвоенмора стали называть «попутчиками».

      «Кто такой “,попутчик „? „Попутчиком „мы называем в литературе, как и в политике, того, кто, ковыляя и шатаясь, идёт до известного пункта по тому же пути, по которому мы с вами идём гораздо дальше. Кто идёт против пас, тот не попутчик, тот враг, того мы при случае высылаем за границу…

      Относительно попутчика всегда возникает вопрос: до какой станции?».

      Троцкий дал оценку творчеству ведущих литераторов страны. Об Александре Блоке, в частности, сказал:

      «Конечно, Блок не наш. Но он рванулся к нам. Рванувшись, надорвался…»

      Был оценён и вклад в «революционную» литературу прозаика Пильняка и поэта Маяковского:

      «Пильняк не художник революции, а только художественный попутчик её… это испуганный реалист, которому не хватает кругозора… Если город отдать на растерзание: экономическое – кулаку, художественное – Пильняку, то останется не революция, а бурный кровавый попятный процесс…

      Маяковский атлетствует на арене слова…, но сплошь и рядом с героическим напряжением поднимает заведомо пустые гири… Маяковский слишком часто кричит там, где следовало бы говорить. Перекричать войну и революцию нельзя. А надорваться можно…»

      О Михаиле Булгакове в «Литературе и революции» нет ни слова. И это понятно, опубликованная отрывками повесть «Записки на манжетах» ещё не делала его в глазах знатоков настоящим писателем, для них он был всего лишь «начинающим». О том, что у него уже почти написан роман «Белая гвардия», не знал практически никто.

      Но этот мало СКАЧАТЬ