Тайна булгаковского «Мастера…». Эдуард Филатьев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ботинками. Владимир Маяковский в том же апреле впервые отправился за границу. Студент философского факультета Московского университета Илья Сельвинский безуспешно оббивал пороги издательств, пытаясь напечатать хоть что-то из сочинённых им стихотворных строк. А Борис Пильняк выпустил очередную повесть «Третья столица», в которой делился с читателями своим неожиданным открытием:

      «… я открыл словесный нонсенс, имеющий исторический смысл: власть советов – власть пожеланий».

      А эта открытая Пильняком «власть пожеланий» (гордо именовавшая себя «советской властью») продолжала укреплять своё положение. 27 марта 1922 года в Москве открылся XI съезд партии, последний съезд, на котором присутствовал Ленин. На одном из заседаний на трибуну поднялся Михаил Томский (большевистский вождь, командовавший профсоюзами) и заявил:

      «Нас упрекают за границей, что у нас режим одной партии. Это неверно. У нас много партий. Но в отличие от заграницы, у нас одна партия у власти, а остальные – в тюрьме».

      Слова высокопоставленного оратора были встречены бурными аплодисментами всех присутствовавших.

      Съезд завершился учреждением нового поста в руководстве партией – генерального секретаря ЦК. Им стал Иосиф Сталин.

      И вновь потекли будни, заполненные суетой и текучкой. Но вдруг в конце мая…

      Впрочем, о том майском происшествии поначалу знали очень немногие. Даже Троцкому сообщили о случившемся лишь неделю спустя.

      А событие между тем произошло чрезвычайное: в последней декаде мая на Ленина обрушился инсульт.

      Стране и остальному миру о болезни председателя Совнаркома стало известно только в середине июня, когда центральные газеты начали печатать бюллетени о состоянии здоровья вождя. Впрочем, правды в этих скупых сообщениях было мало. И потому так актуально зазвучали ёрнические строки Бориса Пильняка из его повести «Третья столица»:

      «… ложь в России… ложь всюду: в труде, в общественной жизни, в семейных отношениях. Лгут все: и коммунисты, и буржуа, и рабочий, и даже враги революции, вся нация русская. Что это? – массовый психоз, болезнь, слепота?»

      У Булгакова не было времени всерьёз задумываться над подобными вопросами: слишком много мелких житейских неурядиц ежеминутно напоминали о себе. Наиболее острой среди них была неурядица жилищная.

      Квартирные хлопоты

      Сестра Булгакова, Надежда Афанасьевна Земская, вспоминала:

      «Приехав в Москву в сентябре 1921 года без денег, без вещей и без крова, Михаил Афанасьевич одно время жил в Тихомировском студенческом общежитии, куда его на время устроил студент-медик, друг семьи Булгаковых, Николай Леонидович Гладыревский. Но оставаться там долго было нельзя…»

      Продолжает Татьяна Николаевна:

      «Ночь или две мы переночевали в этом общежитии и сразу поселились на Большой Садовой. Надя ему комнату уступила».

      Сестра Надежда и её муж, СКАЧАТЬ