Тысяча осеней Якоба де Зута. Дэвид Митчелл

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ носом к щели между корешком и обложкой, вдыхает сыроватый запах жилища домбуржского священника. Сразу вспоминаются воскресные утра, когда местные жители, бросая вызов ледяному январскому ветру, бредут по мощенной булыжником главной улице к церкви; пасхальные воскресенья, когда солнце греет бледные спины мальчишек, удравших бездельничать к заливу; осенние воскресенья, когда звонарь взбирается на колокольню и звон разносится над морем в густом тумане; воскресенья короткого зеландского лета, когда от модисток Мидделбурга присылают новые фасоны шляпок; и Троицын день, когда Якоб высказал дядюшке свою мысль: как один человек может быть пастором де Зутом из Домбурга, и в то же время «моим и Гертье дядей», и в то же время «маминым братом», так, мол, и Господь триедин: Бог Отец, Бог Сын и Бог Дух Святой. Наградой ему стал единственный за всю жизнь поцелуй дядюшки – безмолвный и уважительный, вот сюда, в лоб.

      «Когда я вернусь, пусть все они еще будут там», – тоскуя по дому, молится путешественник.

      Объединенная Ост-Индская компания заявляет о своей приверженности Голландской реформатской церкви, но о духовном бытии своих служащих заботится мало. На Дэдзиме управляющий Ворстенбос, его помощник ван Клеф, Иво Ост, Гроте и Герритсзон тоже назвали бы себя сторонниками Голландской реформатской церкви, но японцы не позволяют отправлять христианские религиозные обряды. Капитан Лейси – представитель Англиканской церкви; Понке Ауэханд – лютеранин; Пит Барт и Кон Туми исповедуют католицизм. Туми в разговоре с Якобом как-то признался, что по воскресеньям устраивает для себя «Святую мессу своими грешными силами» и страшно боится умереть без покаяния. Доктор Маринус поминает Всевышнего Творца тем же тоном, каким говорит о Вольтере, Дидро, Гершеле и нескольких шотландских врачах: с восхищением, но без всякого священного трепета.

      «Какому богу, – задумывается Якоб, – могла бы молиться японская акушерка?»

      Якоб раскрывает книгу на Девяносто третьем псалме – его еще называют «Псалом о буре».

      «Восшумели реки, Господи, – читает Якоб, – возвысили реки голос свой…»

      Зеландец представляет себе Западную Шельду между Флиссингеном и Брескенсом.

      «…Вздымают реки волны свои, слышен голос вод многих…»

      Для Якоба все библейские бури – это шторма на Северном море, когда само солнце тонет в бушующей воде.

      «…Дивны высокие волны морские; дивен в высях Небесных Господь…»

      Якоб вспоминает руки Анны – ее живые, теплые руки. Он поглаживает пальцем застрявшую в обложке пулю и перелистывает страницы к Сто пятидесятому псалму.

      «Восхваляйте Его звуками трубными! Восхваляйте Его на Псалтири и гуслях!»

      Тонкие пальцы и раскосые глаза музыкантши, играющей на гуслях, – это пальцы и глаза барышни Аибагавы.

      «Восхваляйте Его на тимпане и хором, восхваляйте Его на струнах и трубами!»

      У плясуньи царя Давида, танцующей под звуки тимпанов, обожжена щека.

* * *

      Под навесом возле Гильдии дожидается переводчик Мотоги СКАЧАТЬ