Жернова. 1918–1953. Виктор Мануйлов

Чтение книги онлайн.

      Появился конферансье в черном цилиндре, с черной бабочкой, в черном трико, в черном же фраке и в… лаптях.

      – Господа-товарищи-граждане! Один момент! Музыканты – тожеть люди! Они хочут есть и пить, какать и писять. А пока они загружают пищей свои желудки, а питьем – мочевые пузыри, перед вами выступит оригинальный поэт с оригинальными стихами. Благородные дамы могут заткнуть свои благородные ушки. Хотя, должен предупредить благородных дам: вы пропустите рождение освобожденного от оков буржуазных предрассудков живого русского слова, истинно русской, истинно народной поэзии. Итак! Вандрападал Первый! Он же Кузьма Ошейников! Прошу-ссс!

      На сцену вышел небритый человек лет тридцати с хвостиком, с колючим лицом, резаным шрамом от уха к углу рта, с редкими всклокоченными волосами, в свитке, солдатских штанах и ботинках с обмотками. Он зыркнул маленькими злыми глазками по сидящим за столиками и стал выкрикивать резким, рыдающим голосом:

      И далее в том же духе.

      – Люсиндра! Тебе нравится? – сжимал Бабель атласную коленку своей спутницы, заглядывая в ее широко распахнутые детские глаза.

      Люсиндра томно повела обнаженным острым плечиком, произнесла нараспев:

      – У нас, в Нахаловке, и не такое закручивают.

      – В Нахаловке… Скажешь тоже! Это ж новая поэзия, созвучная революционной эпохе! А у вас там разве уже поэзия? Дерьмо!

      – Я есть хочу, а вы мне голову морочите своими стихами, – пожаловалась Люсиндра.

      – Эй! Человек! Долго тебя ждать? – крикнул Бабель, высунувшись из кабинета.

      – Сей секунд! Сей секунд! – ответствовал человек, лавируя между столиками, держа поднос, уставленный посудой, на кончиках растопыренных пальцев.

      – Браво! – заорала публика, хлопая в ладоши поэту.

      Вандрападал Первый поддернул спадающие с тощего зада штаны и соскочил в зал.

      Оркестр заиграл «Мурку».

      Из соседнего кабинета вывалилось трое: две нарумяненные девицы в длинных юбках по самую щиколотку, но с разрезом до бедра с левой стороны, в котором мелькали стройные ножки в шелковых чулках и кружевные панталоны. Девицы поддерживали с двух сторон молодого человека в тройке в светлую полоску. Он был пьян, с трудом держался на ногах, кричал, размахивая руками:

      – Все жрете, сволочи! Все пьете? А Россия? Россия пропадай? Вот наступит тридцатое – вздрогните!

      – Вали отсюдова, пока сам не вздрогнул, – посоветовал молодому человеку полный господин. – Сам, вишь ты, нажрался-напился, а других укорят…

      В молодом человеке Бабель узнал Леонида Каннегисера.

      Глава СКАЧАТЬ