Жизнь спустя. Юлия Добровольская

Чтение книги онлайн.

      И, не дожидаясь разрешения, оседлав стул, обрушивает на нас лавину неостывших воспоминаний. Этот мавр – прирожденный рассказчик, речь льётся без запинки, она образна, тонко нюансирована. Он мастерски имитирует разные говоры, интонацию своей жены Хуаны и гнусавый голос церковного служки.

      Меня всегда восхищала испанская черта: врождённый дар слова. Прирождённым оратором был, например, наш Фульхенсио, простой автомеханик с минимальным образованием (Нет такого рассказа об Испании, в котором бы не воздавалась хвала первому и безотказному другу советского человека – водителю). Неисправимый лихач, при обгоне он успевал прокричать обойдённому пространное объяснение, – настоящее стихотворение в прозе, – воспевавшее «ла перевочу», её ответственную миссию, её далекую и прекрасную страну, где превыше всего – серп и молот.

      – Вообразите себе! – все больше распалялся Кампесино, – мы врываемся в мэрию, то есть в самое что ни на есть вражеское логово, ихний штаб, и через считанные минуты господа офицеры сами тащат к нам в горы свои пулемёты и ящики с боеприпасами. Потом я их, конечно, пустил в расход…

      Комбриг, уже давно поглядывавший на часы, сухо справился:

      – У вас всё?

      Только тогда слушатель уступил слово лектору. Но он был так возбуждён, так упоён собственным красноречием, что ещё долго не мог сосредоточиться, то и дело вскакивал и просил разрешения «дополнить».

      Под конец он пришёл в благодушное настроение – выговорился, со своими, небось, всё давно было говорено-переговорено, – и вышел нас проводить. Сверкая ослепительной улыбкой и белками глаз, он рокотал:

      – Пр-р-иезжайте! Пр-рошу! Буду р-рад!

      На обратном пути в бьюике царило тягостное молчание. Комбрига, среди прочего, раздражал мой телячий восторг по поводу «брехни этой шехеразады».

      – Не исключается, что привирает, но как талантливо! – не унималась я.

      Эмоции бесили Векова, и он всячески старался их из меня вытравить. Он привык к тому, что я работаю, как машина, выполняющая множество операций, и старался эту машину усовершенствовать, спуску не давал, в глаза не хвалил.

      Но тут возникло противоречие. Одной из главных забот комбрига Векова был сбор материалов о военных операциях. Он их изучал, анализировал, систематизировал, иллюстрировал. Данные надо было добывать с пылу – с жару, на местах военных действий. Соответствующие распоряжения в штабах имелись, но этого было недостаточно, требовались личные контакты, а их Пётр Пантелеевич устанавливал с трудом, – хотя бы потому, что не говорил по-испански (зачем, если есть переводчик?). Главное, он был сделан из какого-то совсем другого теста. Я же была жизнерадостна, общительна, отчего испанцы всех рангов считали меня своей и зазывали.

      – В другой раз приезжай одна. Зря ты его за собой таскаешь! Всё, что ему надо, я тебе и так дам, – беспардонно заявил СКАЧАТЬ