Квест империя: На запасных путях. Наша девушка. Империи минуты роковые (сборник). Макс Мах

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Когда она вышла из примерочной во второй раз, Макс, посмотрев на нее, улыбнулся и показал большой палец:

      – Никогда не надевай с этим платьем бюстгальтер. Не надо. У тебя красивая грудь, и платье держит форму.

      На следующий день они поехали на балет в Тель-Авив. Это были гастроли Эйфмана, которого Лика знала и любила еще по Питеру, но вечер запомнился ей преимущественно взглядами. На них смотрели. Смотрели на нее.

      – Какого цвета у тебя глаза? – спрашивал Макс. – Никак не могу понять, то ли карие, то ли зеленые…

      – Я всегда считала, что они карие, – отвечала она.

      – Нет, думаю, ты ошибаешься. Они все же зеленые. Мы купим тебе пиджак бутылочного цвета, и они расцветут зеленью.

      – Пиджак?

      – О да. Клубный пиджак.

      – А зачем? То есть спасибо, конечно, но кто носит в Израиле клубные пиджаки? И где?

      – Мы едем играть в бридж. Там носят.

      Таков был Макс. Оказывается, он еще и в бридж играл. Играли на вилле в Герцлии. Публика была… Ну что сказать? Высший свет, он и в Африке высший свет.

      – Мы не в Африке, – сказал Макс на ее замечание, когда они возвращались домой. – Африка начинается за Каналом.

      Постепенно их отношения становились все более доверительными, нежными, можно сказать. А можно не говорить, потому что известно, какой смысл привыкли вкладывать люди в это простое и ясное слово, когда речь заходит об отношениях мужчины и женщины. Но вот ведь беда какая («Беда. Беда», – поняла вдруг Лика через пару месяцев), не было и не могло быть между ними никаких таких отношений. Ему было девяносто шесть лет, и он был уже выше ЭТОГО.

      – Кстати, не помню, я говорил тебе, что слушал Маяковского в Политехническом музее?

      В этом был весь Макс. Он и Маяковского видел; и с Багрицким пил водку в Москве; и дрался с нацистами на улицах Берлина и Мюнхена; и говорил с Долорес Ибаррури в Мадриде; и организовывал поставки оружия в Палестину; и был дружен со старшим Снэ, хотя тот был лидером компартии, а Макс с коммунистами уже разошелся. Он был крутым мужиком в свое время. Это чувствовалось и теперь еще, но теперь это был лишь отзвук былого, послевкусие, тонкий, но слабый аромат иной эпохи, другой жизни.

      Вот ведь трагедия какая. Они разминулись. По минимуму на три десятка лет. По максимуму – на полстолетия.

      – Макс, а почему ты один? – спросила Лика однажды.

      – Не знаю, – сказал он, и так он это сказал, что больше к этой теме они не возвращались.

      Через полгода он пригласил ее «проветриться».

      – Прокатимся в Нью-Йорк, – сказал он как-то утром за завтраком. – Чудный город для тех, кто знает, что там к чему, конечно.

      И они отправились в Америку…

      – Kukjavel! – сказал неожиданно Макс и со злостью бросил толстую газетную кипу на журнальный столик.

      Лика вздрогнула, так резко и с такой интонацией он произнес незнакомое, но со всей очевидностью бранное слово.

СКАЧАТЬ