Летят перелетные птицы. Вера Колочкова

Чтение книги онлайн.

      – Клава, запевай! – зычно скомандовал отец, пытаясь придушить на корню поток теткиного возмущения. – Запевай, а мы подхватим!

      – А чего запевать-то, Вань? – весело откликнулась с другого конца стола тетя Клава.

      – Да чего хочешь!

      И тетя Клава запела. Вернее, заголосила с ходу. Она вообще славилась в родне как самая голосистая. Выкрикнула из себя первые слова песни, как лозунги:

      И впрямь – прозвучало позывом к действию. Дружно вдохнув, гости подхватили хором:

      О, боже… Кто бы знал, как она не любила этой застольной самодеятельности! С детства терпеть не могла. Нет, посмотрели бы на себя со стороны, как смешны они в этой наивной старательности, пьяном дребезжании голосов, серьезности разомлевших лиц, сдвинутых бровей, похмельной поволоке глаз…

      Вот именно – «остаюся»! Не «остаюсь», а «остаюся»! Наверное, для такого вот застолья и расстарался поэт Михаил Исаковский, потрафил этим простецким «остаюся». А из песни, как известно, слова не выкинешь!

      Да, как же! Не нужен вам берег турецкий вместе с Африкой! Только вас таких, из поселка городского типа Одинцово, в Турции да в Африке и не хватало…А может, это вы им не нужны? Как в том анекдоте – съест-то он съест, да кто ж ему даст?!

      Ну, все. Хватит, пожалуй. Надо на улицу выйти, воздуха свежего глотнуть.

      Накинув на плечи отцовскую куртку-брезентуху, шмыгнула через сенцы, через веранду-пристройку, вышла во двор, вдохнула полной грудью. Надо же, почти сумерки. И тишина. А дождь, наверное, недавно закончился. Тяжелые редкие капли плюхаются со слива в переполненную до краев бочку. Плюх – и круги по воде. Плюх – еще. Грустная музыка сельской осени. Ветер подул – принес запахи влажной огородной земли, пошумел ветками рябины в палисаднике. За воротами послышался шум проезжающей мимо машины. И снова – тишина. Сырая, тягучая, с вкраплениями доносящейся из дома и еще более несуразной на ее фоне самодеятельности.

      А холодно, однако! Надо в дом возвращаться. Хотя и не хочется. Но выбор, к сожалению, не велик. Вернее, его совсем нет, выбора-то.

      Войдя в дом, скинула с плеч куртку, долго пристраивала ее на крючок, встав на цыпочки. И невольно стала свидетелем родительской перепалки, плеснувшейся из кухни.

      – А я тебе говорила – не пей! Позеленел уже весь, а все равно к рюмке тянешься!

      – Да не, Кать… Я ж вроде немного… – послышался в ответ страдальческий голос отца. – Я ж не знал, что опять прихватит! Лекарство-то мое где, Кать?

      – Да, теперь про лекарство вспомнил, конечно! А когда рюмку за рюмкой в себя опрокидывал, о лекарстве думал? Русским СКАЧАТЬ