Жизнь на грешной земле (сборник). Анатолий Степанович Иванов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ они долго, молчаливо, в кровь, все больше наливаясь свирепой угрюмостью, изорвав друг на друге нательные рубахи. Договорились – пока один из них не упадет без сознания. Лежачего, как известно, не добивают, но зато уж устоявшему на ногах достается Мария.

      Устояли оба, только до дна выдохлись. У Демидова текла кровь даже из ушей, Макшеев выплюнул два передних зуба.

      – Будет, – прохрипел Денис, обтирая клочьями рубахи кровь с лица.

      – Признаешь, что слабожильнее? – тоже с хрипом спросил Павел.

      – Ни в жисть.

      – Тогда погодь одеваться, лабазник! До оконечности давай, как договорено.

      Демидов качнулся было к Макшееву, но тот поднял с земли увесистый еловый сук.

      – Ты что?! Договорились – на кулаках только.

      – Подходи… Я покажу, как договорились!

      На всякий случай Демидов пошарил под деревом, тоже нащупал крепкую палку.

      – Скажу те так, хамло навозное, – тяжко дыша, проговорил Макшеев. – Лабазник я али еще кто там, а Марии не видать тебе все одно. Отказывайся лучше добровольно. Иначе – икать всю жизнь будешь. Это я тя заставлю, найду способ. Я, дядя, решительный.

      – Жди, как же. Сиди дома и гляди в окошко – не идет ли Пашка Демидов, не ведет ли тебе Марьку за руку: вот, мол, возьми.

      – Ну – я сказал, а ты слышал. И значит – судьбу свою добровольно выбрал…

      …Не знал тогда Павел, что за человек Макшеев, предположить и близко не мог, что за судьбу он ему уготовил.

      Отполыхало лето, блекнуть стало небо, и вскоре густо посыпался древесный лист. Как-то допоздна засиделся Демидов у родителей Марии, обговаривая круг гостей, которых через неделю предстояло звать на свадьбу. Под конец попробовали самогонки, которую Марькина мать накурила для свадьбы. Кувшинчик принесла сама Марька, бледная какая-то, с опущенными глазами. Когда разливала по стаканам, пальцы ее подрагивали.

      Прощаясь с Павлом, подняла все же свои густые ресницы. Зрачки ее сильно расплылись, были огромными, в широко распахнутых теперь глазах стоял ужас, какой-то немой крик.

      – Ты что, Марька? – спросил Демидов.

      – Пашенька… Давит отчего-то все у меня внутри… – Она припала к нему. Павел слышал, как бешено молотит в ее груди сердце.

      – Устала, видно. Ты ляг пойди…

      – Я лягу, лягу… Еще, может, стаканчик выпьешь?

      – Что ж, давай.

      Когда Марька наливала этот стакан, дрожали у нее не только руки, но и спина.

      – Пей… на здоровье.

      Голос у нее был теперь чужой, незнакомый, и в глазах не стояло уже ни ужаса, ни беззвучного крика. Они были, ее глаза, бессмысленными, пустыми, до дна выгоревшими. Как ни пьян был Демидов, он все это заметил, еще раз спросил:

      – Да что, в самом деле, такое с тобой?

      – Ой, Пашка! Женское сердце вещун, говорят… – выдохнула она, вжалась в стену. – А у меня такое чувство, будто последний раз видимся…

      Последний не последний, но долго потом СКАЧАТЬ