Тихая Виледь. Николай Редькин
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Тихая Виледь - Николай Редькин страница 16

СКАЧАТЬ Господи!

      – А у тебя-то он где был, когда ты на меня обзарилась? – усмехнулся Захар.

      – Я? Да на тебя? Да на такую черную личину не то что обзариться – глянуть было страшно! Сказал тятенька, замуж пора – и пошла. Какое уж тут обзариванье! Да и велика ли была? Чего понимала?

      – Да ты и в четырнадцать выладилась, что тебе баба хорошая! – хохотал Захар (он взял ее в жены, когда ей еще и четырнадцати не было). – А как у бани прижал – так и затаяла, залепетала… Сказать, чего лепетала, али помнишь?..

      – Тьфу ты, пакостник! Под образом сидишь…

      – Что правда, Дарьюшка, то правда. А Бог простит. А Дарьюшка не унималась:

      – Вон у Василия сколько невест! И на всех любо-дорого посмотреть. Одна Шура чего стоит! Как начнет косить – ни один мужик за ней не угонится…

      – Работать-то она владиет, – согласился Захар.

      – А чего вам еще надо, нехристи? Всем баскую да пригожую подавай?!

      – А ежели как Шура в мать да отца падется, да одних девок нарожает? Вот и закукарекаешь с ними… – Захар глубоко затянулся и выпустил дым.

      – Васька сам виноват! Давно бы уж всех выдал, так богатым показаться хотел, днища засыпал! О, я какой! А Шура девка не худая, на работу жаркая, с такой не пропадешь!

      Захар поднялся:

      – Пойдем-ко, Ефим, робить надо. Этих баб не перешумишь. Самую строптивую кобылу спетить можно, но бабу…

      – Вот-вот, идите-ко проветритесь да одумайтесь: начадили полную избу. Вешала хоть бы сегодня доделали. Скоро куглину околачивать[22], а вы лен еще не вешали. Не лучше Лясников-то…

      Ефим вышел из избы, так и не проронив ни слова.

      XXIV

      Свадьбу Поля и Степан сыграли в конце ноября, когда уже полетели с небес белые мухи.

      Ефим ходил сам не свой. Казалось, задумал чего-то. Дарья боялась его угрюмости, старалась обходиться с ним ласково. Однажды вечером он, наконец, обронил слова долгожданные:

      – Сватом пойдем.

      У Дарьи аж дух перехватило:

      – К кому, Ефим, сватом-то?

      – К Шуре! – И так страшно рявкнул он, что Дарья не решалась ни о чем расспрашивать.

      А назавтра набасились они с отцом и отправились к Шуре бойкой да на работу жаркой.

      Завидев гостей и Ефима черношарого, Шура до смерти перепугалась, в голбец[23] убежала и сидит там в потемках.

      Потолковав со сватами, Василий к гобцу-то подошел да и говорит:

      – Ну дак чего, Шура, пойдешь или нет?

      А Шура ни жива ни мертва, из гобца, как из могилы, глухим дрожащим голосом отвечает:

      – Я не скажу, что пойду, и не скажу, что не пойду. Ты, тятенька, хозяин, тебе решать.

      Стали рядиться о приданом. А Шура все в потемках сидит. Слышит, как говорит отец:

      – Я ей телушку даю. Она у меня заработала. Пошли телушку смотреть.

      А Ефим не ушел, у печи стоит. СКАЧАТЬ



<p>22</p>

После обмолота головок льна семя отвеивали. То, что оставалось после отвеивания, отделения семени, называлось куглиной. Ее кормили поросятам.

<p>23</p>

На Виледи слово это произносится по-разному: голбец, говбец, в гобце. Голбец – своеобразный примосток между печью и полатями, а также подполье, в которое ведет большая дверь, расположенная между русской печью и стеной. В голбец спускаются по крутым ступеням. Если печь поставлена близко к стене, то двери этой нет. В таких избах сделан лаз в полу с массивной крышкой из половичных плах.