Ольга Седакова: стихи, смыслы, прочтения. Сборник научных статей. Сборник статей

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ то такая смысловая рифма у Ольги Седаковой показывает особую легкую, нестрастную природу ее желания, при котором привычная противоположность кажется слишком «грубой».

      Милое желание сильнее

      Силы страстной и простой.

      Так быстрей, быстрей! – еще я разумею —

      нежной тушью, бесполезной высотой.

(«Бабочка или две их», 1: 350)

      Для Ольги Седаковой важны высь и даль, чтобы все могло продолжаться. А сила продолжения, роста, сила начала – это главная сила, в отличие от грубой и простой страсти «противоположностей» и переворачиваний, страсти соития или страсти «конца». Противоположности оканчивают, а уклонения от них оставляют место для продолжения. И каждое взятое слово может длиться и длиться, как роза, они двигаются из середины. Возьмем знаменитый «Дикий шиповник» (1: 59):

      Ты развернешься в расширенном сердце страданья,

      дикий шиповник,

      о,

      ранящий сад мирозданья.

      Дикий шиповник и белый, белее любого.

      Тот, кто тебя назовет, переспорит Иова.

      Я же молчу, исчезая в уме из любимого взгляда,

      глаз не спуская и рук не снимая с ограды.

      Дикий шиповник

      идет, как садовник суровый,

      не знающий страха,

      с розой пунцовой,

      со спрятанной раной участью под дикой рубахой.

      Совершенно точно, что самым центральным – графически и ритмически выполненным – местом является это самое «о», как бы вскрик от укола, раны. Это место, где стою, место «боли», место «стыда любви», тот самый укол совести, ожог, болезненный вопрос, о котором мы говорили, та самая «пауза», вздох, которым будут играть, превращая и очищая его… По сути, если говорить о месте, где «читатель» пришивается к стихотворениям, то это именно такое коротенькое «о», скрытое в каждом из них.

      Но как делается эта «рана», смысловая рана? Под какими углами стоят друг к другу эти слова, собранные в один ряд? Как совместить их в расширенном сердце страданья, белый шиповник, который сам сад, и к тому же сад мирозданья? Ясно, что каждое слово внутренне образует как бы пару самому себе, какой-то смысловой «рукав», по которому отводится часть смысла, или, вернее, она отнимается от слова – оно не совсем в привычной для себя лунке, но ему как-то странно и хорошо быть с другими словами даже по звуку: «развернешься в расширенном сердце страданья». Ради этой совместности ты чувствуешь, что как читатель соглашаешься чуть-чуть отдать, отщипнуть от себя, как и слово соглашается отщипнуть от себя[76]. И то свободное место, которое таким отщипом образовалось, будет то, куда польется смысловой поток, сила движения. Причем движения странного. Шиповник – сад – ранение – о, – сердце, а дальше: сад – садовник – дикая рубаха – все это связано, это не противозаконно. По сути, это слова из одной ситуации: где сад, там и садовник, где шиповник – там и шип, и укол… Это обыденное сочетание привычно связанных элементов реальности, но как-то странно вывернутое, отслоенное СКАЧАТЬ