«Товарищ Керенский»: антимонархическая революция и формирование культа «вождя народа» (март – июнь 1917 года). Борис Колоницкий

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ полностью разрушить «темницы», сломать все оковы, сжечь свои «Бастилии». В царстве «свободы вечной» тюрьмам места не было. Горящие места заключения в Петрограде (Литовский замок, полицейские участки), Шлиссельбурге, Ревеле, других городах стали яркими визуальными символами революции, их фотографировали как местные достопримечательности, изображали на почтовых карточках. Порой же полная ликвидация тюрем мыслилась и как необходимое предварительное условие наступления «нового мира»[340].

      Подобные утопичные, эйфорические, «пасхальные» настроения свидетельствуют о тех несбыточных надеждах, которые многими восторженными современниками возлагались на молодого министра юстиции. И странным образом даже через несколько месяцев наивные энтузиасты революции нередко продолжали оставаться его горячими поклонниками. Это было связано и с тем, как действовал Керенский, и с тем, как представлял он свою министерскую деятельность, и с тем, как его деятельность воспринималась.

      В настоящем разделе будут рассмотрены те образы министра юстиции, которые создавали сам Керенский, его политические друзья и его оппоненты, люди разных убеждений и разных сословий, обращавшиеся к министру.

      Кандидатура Керенского, как уже отмечалось, фигурировала в различных списках возможного состава правительства, ходивших в либеральных и радикальных кругах еще в канун революции. Но, по свидетельству видного кадета И. В. Гессена, на окончательное решение о привлечении Керенского во Временное правительство повлияло и то обстоятельство, что он уже играл видную роль в Петроградском Совете. Его имя появляется в наброске состава правительства от 1 марта, хотя наряду с ним в это время обсуждалась также другая кандидатура на тот же пост министра юстиции – кадет В. А. Маклаков (он был одним из комиссаров Временного комитета Государственной думы в этом ведомстве)[341]. Значительный авторитет Керенского, необычайно возросший в дни Февраля, был важен как средство для придания большей легитимности полномочиям Временного правительства.

      Подобное использование репутации популярного политика было продемонстрировано уже днем 2 марта, когда лидер конституционных демократов П. Н. Милюков в Екатерининском зале Таврического дворца представлял собравшейся там разнородной и радикально настроенной публике состав министров только что созданного Временного правительства[342]. Его слушатели выражали недовольство тем, что оратор перечислял лишь представителей «цензовой» общественности. И как раз в этот момент лидер кадетов назвал имя Керенского – очевидно, предполагая, что упоминание имени радикала, известного вызывающими выступлениями в Думе и решительными действиями в предыдущие дни, будет встречено возбужденной аудиторией с одобрением и изменит ее отношение к формируемой власти:

      Но, господа, я счастлив сказать вам, что и общественность нецензовая тоже имеет своего представителя СКАЧАТЬ