Государство и политика. Платон

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ странников, – чтобы чрез это не произносить хулы на богов и вместе не располагать своих детей к боязливости.

      – Да, пусть этого не будет, – сказал он.

      – Но не так ли бывает, – спросил я, – что сами-то боги могут не изменяться, а только нас обманывают и очаровывают, заставляя представлять их в различных видах?

      – Может быть, – отвечал он.

      – Что ж? – продолжал я. – Значит, Бог хочет лгать, когда на словах или на деле представляет призрак?

      – Не знаю, – сказал он.

      – Ты не знаешь, – примолвил я, – что истинную-то ложь, если можно так сказать, ненавидят все боги н люди?

      – Как это говоришь ты? – спросил он.

      – Так, – отвечал я, – что высшею своею частью и о высших предметах никто произвольно солгать не захочет; тут всякий особенно боится сделаться лгуном.

      – И теперь еще не понимаю, – сказал он.

      – Ты, верно, полагаешь, что в моих словах скрывается что-нибудь чрезвычайное, – продолжал я, – а у меня мысль та, что ложь от души и обман касательно сущего есть неведение и что как лгать душой, так и поддаваться обману, все наименее согласны; всем это, и в этом отношении, особенно ненавистно.

      – И очень-таки, – сказал он.

      – Но незнание в душе, касательно оболганного предмета, уж конечно, по всей справедливости, как я сейчас сказал, можно назвать истинною ложью; потому что ложь в словах-то есть уже некоторое подражание качеству души, – это образ, составившийся после, а не чистая ложь[122]. Или не так?

      – Без сомнения.

      – Так истинная ложь ненавистна не только богам, но и лю- дям.

      – Кажется.

      – Что же теперь? Ложь в словах – когда и к чему полезна, если не бывает достойною ненависти? Не пользует ли она против неприятелей и не служит ли как бы полезным лекарством для удержания так называемых друзей, когда они в сумасшествии или безумии решаются на что-нибудь худое? Не допускаем ли мы ее с пользою и в тех баснословиях, о которых недавно говорили, поколику, то есть не зная, что сказать истинного касательно древних, мы истине большею частью уподобляем ложь?

      – Это и действительно бывает, – отвечал он.

      – Так для которой же из показанных целей Богу полезна ложь? Для того ли мог бы он лгать, что, не зная древности, стал бы подделываться под истину?

      – Это было бы смешно, – сказал он.

      – Стало быть, в Боге нет лживого поэта[123].

      – Мне кажется.

      – Но, может быть, он лжет, боясь неприятелей?

      – Далеко не то.

      – Так ради безумия и сумасшествия своих ближних?

      – Да ведь между друзьями Бога, – сказал он, – нет безумных и сумасшедших.

      – Значит, нет и цели, для которой Бог хотел бы лгать.

      – Да, нет.

      – Поэтому духовное (τὸ δαιμόνιον) и божественное вовсе чуждо лжи.

      – Совершенно, – сказал он.

      – Следовательно, СКАЧАТЬ