Государство и политика. Платон

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ чувств, быстроту для преследования того, что почуяно, и силу, если понадобится кого схватить и обезоружить.

      – Да, нужно все это, – отвечал он.

      – И притом быть еще мужественным, чтобы хорошо сражаться.

      – Как же не быть?

      – А быть мужественным захочет ли негневливый – лошадь ли то, собака или какое иное животное? Не замечал ли ты, сколь непреодолим и непобедим бывает гнев, под влиянием которого душа всецело становится бесстрашною и неуступчивою?

      – Замечал.

      – Итак, теперь ясно, что должен иметь страж со стороны тела.

      – Да.

      – А со стороны души он, по крайней мере, должен быть гневлив.

      – И это.

      – Но как же, Главкон? – спросил я. – Такие, по природе, не будут ли жестоки друг к другу и к прочим гражданам?

      – Это, клянусь Зевсом, нелегко, – отвечал он.

      – Однако надобно же, чтобы в отношении к домашним они были кротки, а в отношении к неприятелям сердиты. В противном случае, не дожидаясь, пока истребят своих чужие, они поспешат выполнить это сами.

      – Твоя правда.

      – Что же мы сделаем? – спросил я. – Где, вместе с этим, найдем кроткий и великодушный нрав? Ведь гневливая и кроткая природа – взаимно противоположны.

      – Кажется.

      – Но так как из этих-то качеств, не имея того и другого, стражу нельзя быть хорошим, а совместить их, по-видимому, невозможно, то и хорошим стражем быть невозможно.

      – Есть опасность, – сказал он.

      Обнаружив тут недоумение и припоминая прежние слова, я продолжал:

      – А ведь мы, друг мой, не без причины таки недоумеваем; мы оставили то пособие, которое предложили прежде.

      – Что такое?

      – Мы не заметили, что в самом деле есть природы, о каких и не подумаешь; а они совмещают в себе эти противоположности.

      – Где же такие природы?

      – Их можно видеть и в других животных, и не менее в том, которому уподобляли мы стража. Ты, вероятно, знаешь ведь благородных собак: нрав их по природе таков, что с домашними и знакомыми они как нельзя более кротки, а с незнакомыми напротив.

      – Конечно, знаю.

      – Стало быть, это возможно, – сказал я, – и мы не противоречим природе, ища такого стража.

      – Кажется, нет.

      – А кажется ли тебе еще, что тот, кому надобно будет сделаться стражем, должен, кроме гневливости, присоединить к себе и природу философа?

      – Почему же? – спросил он. – Я не понимаю.

      – Это ты увидишь также в собаках, – отвечал я, – черта, в животном достойная удивления.

      – Какая?

      – Та, что, видя незнакомого, собака злится, хотя не потерпела от него ничего худого, а к знакомому ласкается, хотя он никогда и никакого не сделал ей добра. Неужели этому ты еще не удивляешься?

      – На это доныне я не довольно обращал внимание, – отвечал он, – а что она точно СКАЧАТЬ