Инкские войны. Incas. Игорь Олен

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Я уйду скоро к предкам, – встал старик. – К ним в сермяге удобней. Останется Укумари, ему б руно. Сын в старейшины вас повыведет, станем главными в пятисотке… – Он копнул клюкой землю. – Надо нам семьи пýрехами крепить поэтому… Жёны, духов просите давать мальчишек; снадобья ешьте, чтоб ими пухнуть… Нам дадут пýреха с малолетками вместо Чавчиной матери… Чавчу мы в рудники сдадим. А сестру его – хоть в затворницы. Ждать не могут Вискачи, что Чавча вырастет. Надо нам власть хватать…

      – Уай! – рыдала вдова. – Тружусь! Что велено – делаю. Больше дайте, коли хотите, буду работать! Муж на войне погиб… Разлучаете? Помоги, Укумари! Ты наш десяцкий!

      Чавча увёл её.

      Утром мать накрывала картофель, кой вчера мыла с сыном, старой соломой.

      Вдруг пришёл Укумари, теменем вровень с крышей. – Ты накрывай, всё правильно. Дни Ношения Мёртвых жарки… Ты постарайся…

      – Да не учи меня.

      – Не сердись, – он бурчал, опустив взор. – Я отговаривал… Но он понял…

      – Уай, тебе всё равно!

      – Не всё… – он шагнул к ней.

      – Стой! Нас увидят, нам плохо будет…

      Он опустился, чтобы ровнять солому. – С детства люблю! Отец запретил брать в жёны: сирая, мол… Жену не люблю. Тебя люблю… Зорька! Цветок мой!

      Она замерла в волнении.

      Предрассветный туман накрыл их.

      – Я в стране Мусу-Мýсу думал: люблю её. Сберегал тебе мужа. Но его выкрали мýсу, съели.

      – Уай, господин! – пела женщина. – Глаз моих господин! Губ моих господин! Никого не любила, тебя люблю!

      Женский голос звал: «Укумари!» Гигант, застонав, поднялся.

      – Ты потерпи, цветок! Буду думать, как не погибнуть, как нам жить вместе.

      – Кондор могучий! Мой ты медведь! Сердце бьётся тебе, будет биться тебе!

      Чавча, вымыв лицо из таза и выпив áки, с дудочкой выбежал. Подле дома десяцкого женщина, потрошившая кролика, прошипела: «Сын пампай-руны…»

      Лам из загона гнали мальчишки. Сзади тащился, ставя увечную ногу боком, дед с пумьей маской на лбу, драной, ветхой. У речки он отдал стадо подпаскам, а сам уселся. Чавча взял флейту и прижил к губам. Ламы двигали уши, слушая.

      – Славно!

      – Утро, раб Чанка!

      – Утро, Чавча, сиротка! Сядь давай.

      Солнце встал за хребтами. Вспархивая, разлетались вдаль куропатки. Скот разбредался. Ветер нёс от селенья запахи.

      – Пампай-руна – кто это?

      – Это? В кустах вот за речкой есть пампай-руна… Ты подуди-ка.

      Флейта, печальная, словно ивы, висшие над водой, запела.

      – Лам пятнистых пасут Вискачи… в белом рыжие пятна… Дым в лучах… Солнце!

      – Ты песню выдумал? – дед скрёб шею ногтем.

      Чавча кивнул.

      – Вискачи нас отдают. В рабы.

      Дед охнул.

СКАЧАТЬ