Арвеарт. Верона и Лээст. Том II. Серафима Ледо

Чтение книги онлайн.

      – К тому, моя дорогая, что уже бесконтактно видно, что ночью вы спали с кем-то! У вас на лице написано! И если я вызову ректора и проведу диагностику, то этот факт подтвердится на официальном уровне и тому, кто вами воспользовался, грозит стирание памяти! Поэтому нам с вами стоит решить это всё по-хорошему. Я вас продиагностирую, чтобы выяснить, что с вами сделали, а вечером мы в моей комнате обсудим всё это в подробностях!

      – А как вы продиагностируете? Вероятно, контактным методом?

      – Да! – подтвердил профессор. – Но примите это как должное! Вы даже и не почувствуете! Мне главное – убедиться, что можно сделать реверсию!

      Верона сместилась в сторону – от его живота – выступающего, и заявила гневно:

      – Боюсь, что вы ошибаетесь! В данном случае убеждаться придётся нашим Кураторам, поскольку мой балл по Эйверу выше, чем у проректора! От всех остальных я блокирована, не говоря о запрете в отношении диагностики, проводимой контактным методом! Так что, прошу, вызывайте и ректора, и проректора, и Великих Дорверов Кураторов! И даже, если хотите, эртаона первого уровня! Уж он-то вам точно скажет, с кем я спала сегодня! Это – в его компетенции! Говорю вам со всей откровенностью!

      Разразившись такой тирадой, кстати, весьма позабавившей Аркеантеанона Первого, она обошла диагноста, застывшего возле кроликов, и вырвалась из подсобки – со словами: «Мудак законченный!» Марсо, изначально рассчитывавший на девичью некомпетентность в таком щепетильном вопросе, как контактная диагностика, испытал подобие шока и простоял в подсобке минут пять или шесть, не меньше, ожидая чего-то ужасного – того, что его и Верону попросту дезинтегрируют; того, что к нему трансгрессирует один из Дорверов Кураторов; и даже того, что небо разверзнется над Академией. Поскольку оно не разверзлось и его не дезинтегрировали, он наконец-то выбрался из собственного укрытия, дошёл до стула, пошатываясь, и сел – обливаясь потом и пытаясь собраться с мыслями.

      Верона, сбежав по лестнице, поспешила покинуть Коаскиерс и, оказавшись на пристани, перевела дыхание, затем подошла к бордюру и глядя на небо – синее, вернулась к мыслям о Лээсте – о том, что в её восприятии он не совпадал пока что ни с образом Генри Блэкуотера, ни в целом – с собственным образом, претерпевшим те изменения, привыкнуть к которым требовалось значительно больше времени. «Он хотел мне сказать… я помню… когда я только приехала… перед прилётом Парусника… но ему тогда помешали… и тогда он смертельно расстроился, что мама ещё в Португалии… а потом, по всей вероятности, возникли какие-то факторы… и если проанализировать… Когда мы с ним пили рислинг, он ревновал меня к Гренару, переживал из-за прошлого… из-за этих дурацких пыток, из-за этих иголок с верёвками… он злился из-за „Бутылочки“, перед этим он мыл мне голову, перед этим ругал за пирсинг и за пиво с Джеймсом Брайтоном… И потом он сказал, после этого: „Поцелуй – это акт интимности…“ А потом я ему рассказала об этой надписи в душе, и он СКАЧАТЬ