из Иртара обратно в Америку, но то, чем я занимаюсь, это – всё для меня, понимаете? И дело даже не в этом. Дело в том, что мне объяснили, что в случае отчисления я обязана компенсировать запредельную сумму денег в размере семидесяти тысяч. А у мамы нет таких денег. Она работает в школе – не учителем, а ассистентом, и получает две тысячи – до налогов и отчислений. А эти „семьдесят тысяч“ в пересчёте на наши деньги – примерно сто сорок тысяч. И это мы не потянем ни при каких усилиях. Поэтому я не знаю, для чего я сейчас пишу Вам. Просто знаете, как случилось? Я уже в третьем классе стала снимать себе копии с „Медитерального Вестника“ – с Ваших статей и заметок; Вы печатались в каждом выпуске. Я почти их не понимала, но читала их постоянно и работала с терминологией, и всё прояснилось как-то, а в конце четвёртого класса… У нас в вестибюле – картины – ранние тервинисты (не подлинники, а копии). И у меня там любимая – „Бресвиарский Маяк“ Бекривара. Она меня просто притягивала, с той самой первой секунды, когда я её увидела. И вот, я упала с дерева – спрыгнула неудачно и повредила коленку, но никому не сказала, потому что мне было стыдно. И было ужасно больно. И ночью, когда все спали, я подошла к Картине… – знаете? – так – припрыгала, – стою перед ней и плачу, и вдруг у меня в сознании появляются чьи-то мысли… то есть – буквально вспыхивают… возникают целыми блоками: „Успокойся. С этим ты справишься. Это – несложная травма. Сядь на пол и сконцентрируйся“, – и далее – шаг за шагом, пока я её не вправила. И после того момента я стала с ней разговаривать. Я имею в виду с Картиной. Разговаривать мысленным образом. И я начала приходить к ней с вопросами по биохимии. И Картина мне всё разъясняла. И с другими предметами тоже. Мы могли общаться часами. В основном – по ночам, конечно, и на самые разные темы – от теоретической физики до арвеартской поэзии. Но с Вами эту Картину я пока что никак не связывала. То, что Вы к ней причастны, я поняла в девятом. Я готовила лабораторную по „воздействию на поведение примитивных животных“ и мне не хватало данных по одному вопросу, а времени было мало и я обратилась к Картине, и она мне продиктовала кое-какие цифры по мышечной стимуляции у этих несчастных планарий. И всё обошлось на ура. А через месяц примерно, в октябрьском выпуске „Вестника“, я увидела Вашу заметку, приводившую разные данные, которые Вы получили в ряде экспериментов, проводимых дистанционно. И в случае эксперимента с низшими в виде планарий все результаты совпали. А эти опыты ставились дней за десять до публикации. Это значит – Вы были единственным, обладающим этими данными. И я до того обрадовалась, Вы даже не представляете! И потом я пришла и спрашиваю: „Вы – экдор Эртебран, получается?“ А „Вы“ тогда засмеялись и сказали: „Да нет, Верона! Я – часть твоего подсознания!“»
– Верона, – сказал проректор. – Прекрасное имя – Верона, и ты – под опекой Кураторов. Нет ничего удивительного, что ты напрямую связалась со мной. Они тебе в этом способствуют.
СКАЧАТЬ
