Такая разная любовь. Любимые произведения русских классиков (сборник). Отсутствует

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ утешеньице у меня? Кабы не он – утопилась бы давно, ей-богу! Удавилась бы…

      Она говорила это улыбаясь.

      А Ленька вдруг спросил меня:

      – Ты – дурак?

      – Не знаю. А что?

      – Мамка говорит – дурак!

      – Так ведь я – почему? – воскликнула женщина, нимало не смущаясь. – Привел с улицы пьяную бабу, уложил ее спать, а – сам ушел, нате-ко! Я ведь не во зло сказала. А ты уж сейчас ябедничать, у – какой…

      Она говорила тоже, как ребенок, строй ее речи напоминал девочку-подростка. Да и глаза у нее были детски чистые, – тем безобразнее казалось безносое лицо, с приподнятой губой и обнаженными зубами. Какая-то ходячая, кошмарная насмешка, и – веселая насмешка.

      – Ну, давайте чай пить, – предложила она торжественно.

      Самовар стоял на ящике рядом с Ленькой, озорниковатая струйка пара, выбиваясь из-под измятой крышки, касалась его плеча. Он подставлял под нее ручонку и, когда ладонь увлажнялась паром, – мечтательно щурясь, вытирал ее о волосы.

      – Вырасту большой, – говорил он, – сделает мамка тележку мне, буду по улицам ползать, милостинку просить. Напрошу и выползу в чистое поле.

      – Охо-хо, – вздохнула мать и тотчас тихонько засмеялась. – Раем видит поле-то, милый! А там – лагеря, да охальники солдаты, да пьяные мужики.

      – Врешь, – остановил ее Ленька, нахмурясь. – Спроси-ка его, какое оно, он видел.

      – А я – не видала?

      – Пьяная-то!

      Они начали спорить, совсем как дети, так же горячо и нелогично, а на двор уже пришел теплый вечер, в покрасневшем небе неподвижно стояло густое сизое облако. В подвале становилось темно.

      Мальчик выпил кружку чая, вспотел, взглянул на меня, на мать и сказал:

      – Наелся, напился, – даже спать захотелось, ей-богу…

      – И усни, – посоветовала мать.

      – А он – уйдет! Ты уйдешь?

      – Не бойсь, я его не пущу, – сказала женщина, толкнув меня коленом.

      – Не уходи, – попросил Ленька, прикрыл глаза и, сладко потянувшись, свалился в ящик. Потом вдруг приподнял голову и с упреком сказал матери:

      – Ты бы вот выходила за него замуж, венчалась бы, как другие бабы, – а то валандаешься зря со всяким… только бьют… А он – добрый…

      – Спи, знай, – тихо сказала женщина, наклонясь над блюдцем чая.

      – Он – богатый…

      С минуту женщина сидела молча, схлебывая чай с блюдечка неловкими губами, потом сказала мне, как старому знакомому:

      – Так вот мы и живем тихонько, я да он, а боле никого. Ругают меня на дворе – распутная! А – что ж? Мне стыдиться некого. К этому же – видите, как я снаружи испорчена? Всякому сразу видно, для чего я гожусь. Да. Уснул сынок, утешеньишко мое. Хорошее дитя у меня?

      – Да. Очень!

      – Не налюбуюсь. Умница ведь?

      – Мудрец.

      – То-то! Отец у него – барин был, старичок; этот – как их зовут? Конторы у них, – ах ты! Бумаги пишут?

      – Нотариус?

СКАЧАТЬ