Кино в меняющемся мире. Часть первая. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ так получиться, что только приучишься, хвать

      – наступит социализм, а при социализме вина не будет. Вот как хочешь тогда и выкручивайся.

      Маргарита Ивановна. Только рюмку, всего лишь, одну лишь, за дам.

      Егорушка. Между прочим, при социализме и дам не будет.

      Пугачев. Ерунда-с. Человеку без дамочки не прожить.

      Егорушка. Между прочим, при социализме и человека не будет.

      Виктор Викторович. Как не будет? А что же будет?

      Егорушка. Массы, массы и массы. Огромная масса масс.76

      Оказаться выброшенным из нереста – тяжелое испытание. А жить вне истории, вне «массы масс», да еще быть преследуемым за это – испытание невыносимое.

      Насколько невыносимое и ужасное, как ни удивительно, описал именно Шкловский еще в 1924-ом году:

      «…Оно бывает тогда, когда человека мучают долго, так что он уже „изумлен“, то есть уже „ушел из ума“, – так об изумлении говорили при пытке дыбой, – и вот мучается человек, и кругом холодное и жесткое дерево, а руки палача или его помощника, хотя и жесткие, но теплые и человеческие. И щекой ласкается человек к теплым рукам, которые его держат, чтобы мучить. Это – мой кошмар».77

      И Мандельштам на дыбе отыскал в своем мучителе нечто человеческое.

      И в дружбе мудрых глаз найду для близнеца,

      Какого не скажу, то выраженье, близясь

      К которому, к нему, – вдруг узнаешь отца

      И задыхаешься, почуяв мира близость.78

      Он еще нашел оправдание и себе: «Если народ вне истины, пусть лучше я буду не с истиной, а с народом».

      Впрочем, в «Оде», где поэт присоединился к мечущему икру народу и, более того, поставил своего героя на античный пьедестал, внимательные эксперты нашли зашифрованные нонконформистские «кукиши». Самуил Лурье, полагал, что именно рецензия-донос разобравшегося в «кукишах» эксперта Петра Павленко на стих Мандельштама послужила непосредственной причиной гибели поэта. С ним согласился и Бенедикт Сарнов.

      Но не исключено другое: Сталин воспринял оду как акт безоговорочной капитуляции бунтовщика, а прочие тонкости, касающиеся истолкований тех или иных образов, его уже мало интересовали. Сказано в стихе, что он «Прометей – скалы подспорье и пособье». А кто уж там «коршун желтоглазый», да еще с «когтями, летящими исподлобья»?.. Пусть разбираются высоколобые. Дальше ему уже было неинтересно, и он санкционировал убийство полузадушенного Мастера.

      Полузадушенный Мастер умирал медленно. «И ничего нет страшнее, – записала Надежда Яковлевна Мандельштам, – медленной смерти».79

      Да еще в состоянии безумия, о котором известно точно. Это все равно, что быть заживо погребенным.

      Как он кончил свои дни, точно неизвестно. Есть две версии. Одна – недостоверная, но более или менее пристойная: будто от инфаркта на больничной СКАЧАТЬ