Сахалин. Влас Дорошевич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ слово на каторге – редкость.[4] Доброе слово, непривычное, производит на каторжного больше впечатления, чем привычная розга.

      От похвалы лицо рабочего распустится в улыбку, – он непременно достанет из «укладки» и похвастается работою «на сторону».

      И что за тщательная, что за любовная работа! Подошва у другого и та вся выстрочена какими-то рисунками.

      Не то чтоб ему за это заплатили дороже, а любит он «свою» работу, старается над ней, отделывает сапог какой-нибудь, словно художник-ювелир гранит редкий, ему самому нравящийся бриллиант.

      И недаром люди, хорошо знающие каторгу, говорят, что, если бы ее хоть чуть-чуть заинтересовать материально в труде, каторга меньше давала бы лентяев, игроков, рецидивистов, – меньше народу падало бы в ней окончательно.

      Но довольно «философии».

      Перед нами опять мрачная, каторжная картина.

      Молодой парень сколачивает большой, неуклюжий гроб. Другой, уже оконченный, стоит тут же на полу.

      – Покойники разве есть?

      – Нет. Да из лазарета присылали сказать: будут. Ну, и готовим.

      Парень со злостью заколачивает гвоздь.

      – Возись с чертями! Хороший, природный столяр был, у Файнера, в Киеве, мастеровым служил, может, изволите знать, первый магазин, – а теперь вот гроба сколачивай! Тьфу!

      – А за что пришел?

      – В Киевском университете за убийство.

      – С грабежом?

      – С ним. Много награбили, держи карман шире!

      – А надолго?

      – Без срока.

      Неподалеку старичок в очках, низко нагнувшись, мастерит коты, тщательно заколачивает гвоздики.

      – Давно здесь, дедушка?

      – Недавно, милостивый государь мой, – приветливо говорит он, – недавно.

      – А за что?

      – Старуху свою убил.

      – Жену?

      – Нет, так. Полюбовница была. Десять лет душа в душу выжили… И этакий грех вышел!

      – Что же случилось?

      – Сдурела, старая. В Феодосии мы жили, я хорошим мастером слыл, жил скромно, деньжонки имел. На них-то она и зарилась. «Умрет, мол, сам, все родные отберут! Отравлю да отравлю и деньгами воспользуюсь». А тут еще путаться с молодым начала. «Отравлю!» – да и все. Замечаю я. Живем, как два волка в клетке, друг на друга зубами щелкаем. Мне ее боязно – того и гляди, отравит; она меня опасается – потому видит, что замечаю. Так тяжко в те поры было, так тяжко… Не выдержал… убил.

      Каких, каких только драм здесь нет.

      Околоток

      Корсаковский тюремный околоток – это тот же лазарет по назначению, та же тюрьма по характеру.

      Околоток – это место, куда кладут не особенно тяжких больных, нуждающихся в отдыхе.

      Здесь же живут и «богодулы», богадельщики, старики и молодые, неспособные, вследствие болезни или увечья, к работе.

      В околотке только одно удобство – у всякого своя постель. Воздух СКАЧАТЬ