Сахалин. Влас Дорошевич

Чтение книги онлайн.

      В тюрьме остались только староста, «каморщики», то есть уборщики камер, парашечники, – вообще «чиновники», как их насмешливо называет каторга.

      Метут, скребут, чистят, прибирают.

      Везде белят.

      Из ельника делают очень живописные узоры и убирают ими стены.

      Ждут приезда начальства, – и, конечно, тогда тюрьма не будет иметь того вида, какой она имеет теперь в своем обычном, повседневном, будничном уборе.

      Вольная тюрьма – и Корсаковская, и всякая другая на Сахалине – производит впечатление просто-напросто ночлежного дома.

      Очень плохого, очень грязного, где собираются самые подонки городской нищеты.

      Где никто не заботится ни о воздухе, ни о чистоте, ни о гигиене.

      Пришел, выспался – и ушел!

      – Пропади она пропадом!

      Грязные, тусклые окна пропускают мало света.

      Нары – посреди каждого «номера» – скатом на две стороны. Нары вдоль стен.

      Грязь – хоть ножом отскабливай. Мылом никаким не отмоешь.

      Когда моют полы, поднимают одну из половиц, и грязь просто-напросто стекает под пол.

      Мы застаем как раз такую картину.

      – Ах, свиньи, свиньи! – качает головой смотритель, словно в этом виноваты одни «свиньи».

      Пробую палкой – палка чуть не на пол-аршина уходит в жидкую грязь в подполице.

      На этом-то болоте из грязи стоит тюрьма. Этими испарениями дышат люди.

      – Очень, очень скверная тюрьма! – подтверждает смотритель. – Теперь еще ничего, только сыро. А зимой – холод.

      Скверно, очень, очень скверно.

      Почти во всякой тюрьме, в каком-нибудь номере, вы непременно увидите скрипку. Она висит обыкновенно на передней стене, где висит все, что есть наиболее ценного у тюрьмы, – образ, лубочные картины, какие есть, лучшее платье. Около этой же стены стоит обыкновенно и отдельная, сравнительно чистая постель всегда «чисто» одетого в свое платье старосты.

      Скрипка – любимый инструмент каторги.

      Помню, я рассказал кому-то из каторжных ту сцену из «Мертвого дома», где Достоевский описывает, как загулявший каторжанин нанимает скрипача, и тот целый день ходит за ним и пищит на скрипке.

      Мой собеседник даже словно обрадовался.

      – Вот-вот – для этого самого! Загуляет кто! Это господин, про которого вы изволите говорить, верно описал.

      – Да ведь он описывал давнишнее время.

      – Все одно – и теперь-с. Скрипка – первая штука, ежели гулять. Веселый струмент.

      В одной из камер на стене висели самодельные картины одного из каторжных, Бабаева. Картины изображали скачущих верхами генералов.

      – А где сам художник?

      – На обвахте сидит. В одиночке содержится.

      – Вот что, я возьму одну картину, – на тебе рубль, передай Бабаеву. Ему, чай, на табачишко, на сахар нужно! – дал я нарочно, чтобы испытать, передаст ли человек деньги своему еще более страждущему товарищу.

      – Смотри СКАЧАТЬ