По Руси. Максим Горький

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ сожалению – поздно захотелось мне этого… Лет пятнадцать тому назад, когда я был смотрителем усманской тюрьмы, и…

      Старик вдруг встал, оглянулся, нахмурив брови, и сказал деловито, сухо, сильно двигая коваными усами:

      – Ну-с, мне пора идти!

      Я пошел с ним, хотелось, чтоб он еще и еще говорил приятным, твердым баском, но – он молчал, шагая мимо могил четко и мерно, как на параде.

      Когда мы шли мимо церкви, сквозь железные решетки окон в красную тишину вечера истекало, не нарушая ее, угрюмое брюзжанье, досадные возгласы; как будто спорили двое и один скороговоркою частил:

      – Что-о ты сделал, что ты, что ты, что ты-и?..

      А другой, изредка, устало откликался:

      – Отста-ань, о-отстань…

      На пароходе[6]

      Вода реки гладкая, тускло-серебристая, течение ее почти неуловимо, она как бы застыла, принакрытая мглою жаркого дня, и только непрерывное изменение берегов дает понять, как легко и спокойно сносит река старенький рыжий пароход с белой каймой на трубе, с неуклюжей баржей на буксире.

      Сонно чмокают шлепки плиц, под палубой тяжело возится машина, сипит-вздыхает пар, дребезжит какой-то колокольчик, глухо ерзает рулевая цепь, но все звуки – не нужны и Как будто не слышны в дремотной тишине, застывшей над рекой.

      Лето – сухое, и вода – низка; на носу парохода матрос, похожий на монаха, – худощавый, чернобородый, с погашенными глазами на желтом лице, – мерно спуская за борт пеструю наметку, стонет-поет печально тающим голосом:

      – Се-ем… се-ем… шесть…

      Словно жалуется:

      «Сеем, сеем, а есть – нечего…»

      Пароход не спеша поворачивает свой стерляжий нос то к одному берегу, то к другому, баржа рыскает, серый шнур буксира натягивается струною, дрожит; золотыми и серебряными искрами летят от него во все стороны брызги воды, – с капитанского мостика кричат в рупор толстые слова:

      – Оол… уо…

      Под носом баржи – белый крылатый вал, разрезанный надвое, он волнисто бежит к берегам.

      В луговой стороне, должно быть, горят торфяники, там, над черными лесами, нависло опаловое облако, а может, его надышали болота.

      С правой стороны берег высок, обрывист, голые глинистые скаты, но иногда они разрезаны оврагом, в нем – в тени – прячутся осины и березы.

      Тихо, жарко, безлюдно на земле, в мутно-синем, выгоревшем небе – раскаленное добела солнце.

      Без конца расплылись луга, кое-где среди них одиноко стоят, заснув, деревья, звездою дневной горит над ними крест сельской колокольни, вскинуты в небо серые крылья мельницы, далеко от берега видны парчовые скатерти зреющих хлебов. Люди редко видны.

      Всё вокруг немного слинявшее, спокойное и трогательно простое, всё так близко, понятно и мило душе. Смотришь на медленные, неуверенные изменения горного берега, на неизменную широту лугов, на зеленые хороводы леса, – СКАЧАТЬ