По Руси. Максим Горький

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ мне. Заставить бы самих Биркиных делать эту работу…

      – Сменяй!

      – Что мало?

      – Холодно! Терпенья нет…

      – Н-но! – кричит Губин на старую лошадь, силою которой поднимается бадья; я сажусь верхом на край бадьи и еду вверх: на земле очень светло, тепло и, по-новому, незнакомо приятно.

      Теперь Губин на дне колодца. Из сырой, черной дыры вместе с запахом гнили поднимаются его ругательства, глухой плеск грязи, гулкие удары железного ведра о цепь бадьи.

      – Скопидо-омы… Гляди там – еще что-то есть, не то собака, не то ребенок, что ли… Азиаты проклятые…

      В бадье оказалась разбухшая шапка – Губин огорчился.

      – Ребенка бы найти, да объявить полиции, да под суд их, милых…

      Пегая опоенная лошадь, с бельмом во йесь глаз, шевелит лысыми ушами, стряхивая синих мух. Мерным шагом старой богомолки она ходит от колодца к воротам, вытягивая тяжелую бадью, и каждый раз, дойдя до ворот, вздыхает, низко опуская костлявую голову.

      В углу двора, покрытого ковром рыжей, выгоревшей, притоптанной травы, скрипнула дверь – вышла Надежда Биркина со связкой ключей в руках, а за нею круглая, как бочка, баба – старая, с черными усами на толстой, презрительно вздернутой губе. Они пошли к погребу – Биркина шла лениво, одетая в одну нижнюю юбку, в рубахе, съезжавшей с плеч, в туфлях на босую ногу.

      – Чего глаза пялишь? – крикнула мне баба, свирепо выкатив темные, мутные, точно слепые глаза, утонувшие в багровых щеках совсем не там, где надо.

      «Свекровь», – подумал я.

      У двери погреба Биркина отдала ей ключи и неспешно, колыхая полными грудями, оправляя рубаху, всё сползавшую с круглых и крутых плеч, подошла ко мне, говоря:

      – Подворотню надо вынуть, пусть грязь на улицу текет. Весь двор залили. Запах-то какой… Крыса, никак? Ой, батюшки, сколько пакости!..

      Лицо у нее было усталое, в глазницах темные пятна, а глаза горят сухо, как у человека, не спавшего всю ночь. Было еще свежо, но на висках ее блеетел пот. И плечи у нее были тяжелые, сырые, как недопе-ченый хлеб, чуть прихваченный жаром, покрытый тонкою, румяной коркою.

      – Калитку отопри! Тут… нищая, старушка хромая придет… кликни меня… меня – Надежду Ивановну, слышишь?

      Из колодца донеслось:

      – Кто говорит?

      – Хозяйка…

      – Надежда – э-эх-ма! Мне бы с ней пару словечек…

      – Что он кричит? – спросила женщина, с усилием приподнимая темные, чуть намеченные брови, и хотела наклониться к срубу, но я неожиданно для себя сказал:

      – Видел он, как ты ночью шла…

      – Что-о?

      Она выпрямилась, побагровев до плеч, быстро прижав полные руки ко грудям, широко открыв потемневшие глаза, и вдруг спутанно, торопливо зашептала, бледнея и странно умаляясь, оседая к земле, точно перекисшее тесто.

      – Что он видел-то, господи? Нет… Голубчик, – придет хромая – не пускай! Скажи – СКАЧАТЬ