Тысяча и одна ночь. Том II. Эпосы, легенды и сказания

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ из-за него в противоположность твоей дочери». – «А что же в ней плохого?» – спросил Шамс-ад-дин. И Нур-ад-дин сказал: «Нас не будут поминать ради нее среди эмиров. Но ты хочешь поступить со мной так же, как кто-то поступил с другим. Говорят, что кто-то пришел к одному своему другу и обратился к нему с просьбой, и тот сказал: «Во имя Аллаха, мы удовлетворим твою просьбу, но только завтра». И тогда просивший в ответ произнес:

      «Бывает, когда нужда до завтра отсрочена,

      Понятливый знает уж, что прогнан бесславно он».

      «Я вижу, ты дуришь и превозносишь своего сына над моей дочерью, – сказал ему Шамс-ад-дин. – Без сомнения, ты скудоумен и нет в тебе учтивости. Ты упоминаешь о разделении везирства, но я допустил тебя быть со мной везирем только из жалости к тебе, чтобы ты мне помогал и был мне пособником и чтобы не огорчить тебя. И раз ты говоришь подобные слова, клянусь Аллахом, я не отдам свою дочь за твоего сына, хотя бы ты дал столько золота, сколько она весит».

      И Нур-ад-дин, услышав слова своего брата, рассердился и воскликнул: «Я тоже не женю своего сына на твоей дочери». Шамс-ад-дин сказал: «Я не соглашусь, чтобы он был ее мужем! Если бы мне не надо уезжать, я бы проучил тебя как следует, но когда я вернусь из поездки, смотри! Я покажу тебе, чего требует мое достоинство!»

      Услышав слова своего брата, Нур-ад-дин исполнился ярости, и все в мире исчезло для него, но он скрыл, что с ним происходит, и каждый из них провел ночь в отдалении от другого. А когда настало утро, султан выступил в путь и поехал в Гизе[2] направляясь к пирамидам, и везирь Шамс-ад-дин сопутствовал ему.

      Что же касается до его брата Нур-ад-дина, то он провел эту ночь в наисильнейшем гневе, а когда наступило утро, он встал, совершил утреннюю молитву и отправился в свою сокровищницу и взял оттуда маленький мешок, который наполнил золотом. И он вспомнил слова своего брата и свое унижение перед ним и произнес такие стихи:

      «Постранствуй – в пути найдешь замену покинутым.

      Работай – ведь лишь в труде жизнь кажется сладкою,

      Ни чести, ни счастья я не вижу на родине,

      Лишь горе, – смени же край родной на чужбину ты.

      Я вижу, что портится вода неподвижная:

      Течет коль – вкусна она, когда ж не течет – дурна.

      Если бы не пряталась луна, то не стали бы

      Всечасно искать ее глаза наблюдающих,

      Не выйдя из логова, не встретит добычи лев.

      И только расставшись с луком, в цель попадет стрела,

      И золото, точно прах, лежит в своих россыпях,

      А дерево райское на родине – как дрова.

      Иное в чужой стране желанным является,

      Иное в чужой стране дает больше золота».

      А окончив эти стихи, Нур-ад-дин приказал одному из своих слуг оседлать нубийского мула стеганым седлом (а это был мул пегий, со спиной высокой, словно возведенный купол, с золотым седлом и стременами из индийской стали и с попоной, достойной СКАЧАТЬ