Больше, чем это. Патрик Несс

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ о от берега и назад не доплыть, а ледяные волны тащат все дальше и дальше, на скалы, делающие побережье неприступным. А еще он понимает, что никто его не хватится, никто не успеет поднять тревогу и отвоевать его у холодных волн. Чуда не случится. В это время года, в такую холодину, здесь нет ни туристов, ни бродяг, которые могли бы кинуться с берега и спасти его.

      Слишком поздно.

      Он умрет.

      Умрет одиноким.

      От внезапной мысли перехватывает дыхание, и паника усиливается. Парень снова рвется на поверхность, стараясь не думать, что этот рывок может стать последним, вообще стараясь не думать. Только действовать – толкаться ногами, выгребать руками, корпусом хотя бы развернуться в нужном направлении, чтобы глотнуть еще чуточку воздуха, который совсем близко, совсем…

      Но течение слишком сильное. Оно дразнит, подталкивая к поверхности, и тут же утягивает вглубь, не давая высунуть голову, волоча все ближе к скалам.

      Волны швыряют его, как игрушку. Он делает еще попытку.

      Не получается.

      А потом, ни с того ни с сего, морю надоедает жестокая игра в кошки-мышки. Подхватив свою жертву, прибой обрушивает ее на убийственно острые скалы. Правая лопатка раскалывается пополам с громким треском – этот «крак!» слышно даже под водой, даже сквозь рев течения. Обезумев от боли, парень кричит, захлебывается, заходится кашлем, но только закачивает в легкие еще больше соленой ледяной жидкости. Раздирающая плечо боль ослепляет, парализует. Он уже не пытается барахтаться – сил нет, и волны снова начинают его вертеть.

      «Пожалуйста…» – вот все, что он думает. Одно-единственное слово, гулким эхом отдающееся в голове.

      «Пожалуйста…»

      Прибой подхватывает его в последний раз. Откатывается, словно замахиваясь, и кидает головой прямо на скалы. Океан швыряет его всей своей разъяренной массой. Нет сил даже выставить руки, чтобы спружинить.

      Удар приходится позади левого уха. Череп раскалывается, и острые осколки впиваются в серое вещество, третий и четвертый позвонки слетают, рассекая мозговую артерию и спинной мозг – с такими увечьями не живут. Ни малейшего шанса.

      Парень умирает.

      Часть первая

      1

      Первые посмертные секунды вязнут в зыбком тумане. Смутное ощущение боли, но в основном огромная тяжесть, будто его накрыли горой невозможно толстых одеял. Он пытается выкарабкаться, вслепую, разрывая в панике (опять она!) невидимые захлестывающие путы.

      В голове каша. Сумятица и мельтешение, словно в лихорадке, ни одной связной мысли. Его толкает вперед какой-то дикий инстинкт, ужас перед предстоящим и перед случившимся.

      Ужас смерти.

      Как будто с ней еще можно бороться, еще можно от нее сбежать.

      Ему даже мерещится движение, тело продолжает бороться с волнами, хотя борьба давно проиграна. А потом внезапный порыв – нахлынувший ужас влечет его вперед, вперед, вперед, но, видимо, с телом они где-то расстались, потому что плечо больше не болит, и он пробирается вслепую в потемках, ничего не ощущая, кроме жути, толкающей…

      И тут в лицо веет прохладой. Почти как летний ветерок, только это ведь невозможно – по многим причинам. От этой прохлады мысли – душа? дух? кто знает! – замедляют лихорадочную свистопляску.

      На миг он замирает.

      Потемки чуть бледнеют. Свет. Свет, в который почему-то можно проникнуть, и он чувствует, как его туда влечет, как тело – такое слабое, такое безвольное – тянется к этому сияющему свету.

      Он падает. Падает на твердое. Это оттуда идет прохлада, и он позволяет себе в нее погрузиться, дает ей себя окутать.

      Он не шевелится. Хватит трепыхаться. Покорно проваливается в забытье.

      Забытье серое и очистительное. Он более или менее в сознании, не спит, но и не сказать чтобы проснулся, словно в отрыве от всего, не в силах двинуться, не в силах думать, не в силах воспринимать. Только существовать.

      Проходит невозможная прорва времени – день, год, может, даже вечность, как тут поймешь? Наконец где-то вдалеке свет потихоньку, едва заметно меняется. Мгла сереет, потом бледнеет, и он начинает приходить в себя.

      Первая мысль – скорее, ощущение, – что его прижимает к бетонной плите. Она прохладная, она твердая, и к ней нужно прильнуть, иначе унесет в пространство. Он удерживает это ощущение до поры до времени, давая ему оформиться, установить связь с телом, с другими мыслями…

      Вдруг где-то глубоко внутри вспыхивает слово «морг». Потому что где еще тебя положат на прохладную твердую плиту? С растущим ужасом он распахивает глаза – оказывается, все это время они были закрыты. СКАЧАТЬ