Чужой сон. Повести рассказы. Олег Погасий

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ дискутировал с последователями этого направления в искусстве Кирилл – Разве что голый каркас здания?». Тогда, такой расцвет должен приходиться на десятилетия долгостроя, получившего небывалый размах в годы перестройки. Брошенные коробки промышленных комплексов посреди пустырей. С рядами колонн и лежащими на них кое-где балками. С фермами, так и не перекрытыми плитами. С мостовыми кранами, на перекрученных тросах которых безвольно болтались крюки, похожие на выдранные клювы огромных какаду. Крюки, так и не поднявшие ни одного груза. Капище новых язычников. Стоунхендж в век научно-технического прогресса. Кирилл не принимал конструктивизм. Ни в архитектуре, ни, тем более, в поэзии. В детстве, ему, как и положено родителями с техническим образованием, после окончания начальной школы был подарен конструктор. Черные детали с дырочками, блестящие клопики винтиков, набор отверток и ключей, и плохо прорисованная инструкция на тонкой серой бумаге. Он прохладно отнесся ко всему этому железу. К тому же винтики терялись, их нужно было выковыривать из пыльных щелей между паркетин. Единственное, что его трогало – это глубокий черный цвет.

      И расселить эту коммунальную квартиру, выбраться из лаконичной пролетарской эстетики в обозримом будущем не представлялось возможным. Было глухо, как в пролетарском гробу. Без всякой надежды на свободный полет души, измученной стесненными обстоятельствами жизни. Потому что архитекторы той философии возможность иметь эту душу никак не рассматривали.

      Кирилл задвинул дверь засовом и быстро пошел по коридору. Митрофан Ильич Кучкин в белой медицинской маске жужжал перфоратором на кухне. До гриппа было еще рановато, а вот строительная пыль уже висела в воздухе. «Добрый вечер – громко поздоровался Кирилл, а сам подумал – будет теперь сверлить до ночи». Митрофан Ильич повернул голову и промычал.

      Кирилл вытащил из рюкзака тетрадь. Бережно положил на середину стола, поправил, чтобы лежала ровно. «Живая, – провел по обложке рукой – там всё живое». Сверху, наискосок, чуть ближе к верхнему краю, положил ручку. «Двух-трех недель, ну, в крайнем случае, месяца должно хватить. А на сегодня – нет, отдохну с дороги. Завтра с утра и примусь. Главное, чтобы этот не мешал, нужно полностью отрешиться от повседневной суеты». Кирилл выключил свет и прилег на диван.

      С удовольствием вытянул ноги, похрустел шейными позвонками и, натянув к подбородку одеяло, закрыл глаза. Но закрыться от шумовой сцены, разыгрываемой на подмостках коммунальной кухни не получилось. И если от злобного нудения перфоратора можно было отмахнуться, как от назойливой мухи, с ним можно было жить. То, когда Митрофан Ильич Кучкин взял в руки другой тяжелый инструмент и стал стучать, стучать, стучать и стучать, – видимо вбивал и вкручивал крупные шурупы, – волна раздражения прокатилась по телу Кирилла. Он вскочил и сел на диван. Его взорвало. Не хотел он, много раз после того как ополчался на Кучкина, потом себя казнил. Ну не стоит того, этот Кучкин. СКАЧАТЬ