Свет вечный. Анджей Сапковский

Чтение книги онлайн.

      Дальше в дорогу вышли на рассвете, во мгле, в которой Рейневан утратил ориентацию. Ему казалось, что они едут в направлении Прудника, глубчицким трактом, но уверенности не было.

      На опушке голой рощи их ждало трое всадников. И добротный закрытый фургон, запряженный четверкой лохматых коней. Предназначение фургона было более, чем очевидно, поэтому Рейневан вовсе не удивился, когда его туда впихнули, а дверцу заперли. Эта перемена его даже некоторым образом порадовала. Он оставался узником, но, по крайней, мере руки ему развязали.

      Застучали копыта, фургон дернулся, тронулся с грохотанием и скрипом осей. Внутри света было столько, сколько пропускали маленькие зарешеченные окошка, то есть немного. Однако достаточно, чтобы заметить лежащего на досках человека, накрытого то ли попоной, то ли плащом.

      – Слава Иисусу, брат, – заговорил Рейневан. – Ты кто?

      Лежащий не отвечал. Бессознательный стон, который он выдал, нельзя было считать ответом. Рейневан потянул носом, понюхал. Приблизился, пощупал лоб. Горячий, как печка. Чувствуя, как ему самому наоборот делается холодно от страха, он стянул с лежащего попону, просунул руку под мокрую от пота одежду, надавил на живот, ощупал шею, подмышки и пах. В бледном свете Рейневан высматривал следы крови, гноя, сыпи. Больной позволял все, лежа без движения и постанывая.

      – На твое счастье и на мое счастье, – пробормотал наконец Рейневан, усаживаясь, – это не чума. И не оспа. Кажется.

      – Adsumus…

      – Что? – Рейеневан аж подпрыгнул. – Что ты сказал?

      – Adsumus…– пробормотал больной. – Adsumus peccati quidem immanitate detenti… Sed in nomine tuo specialiter congregate…[45]

      «Это только молитва, – убеждал сам себя Рейневан. – Исключительно случайное совпадение…»

      Он наклонился. От больного шел жар горячки и резкий запах пота. Рейневан положил ему руки на виски и начал медленно проговаривать целительные заклинания и заговоры.

      – Veni ad nos – застонал пациент. – Et esto nobiscum et dignare illabi cordibus nostris… Adsumus… Adsumus…[46]

      Рейневан бормотал заклинания. Больной со свистом выдохнул.

      – Ex lux perpetua, – сказал он вполне выразительно, – luceat eis.