Жила-была девочка…. Антонина Александровна Каримова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ бартеру за лес от правительства – огромное спасибо! Всем довольна, за меня не переживайте. Духом не валюсь, головы не вешаю. Что суждено – так и живу. В город не хочу, неохота. Делаю лекарство – взяла бутылочку водки за 300 рублей, заливаю волчье лыко и мажу руку» «…Тоня, мне хочется, чтобы у тебя была дочка… Мальчик всегда в правом боку, девочка – в левом… Купила ведро брусники, ведро клюквы. На днях Ограпка зарезала свинью полуторагодовалую, взяла не очень жирного пять килограммов, мешок муки – на весь год хватит. Вы не берите во внимание, я хожу с палочкой…»

      «…Толик гостил, спешил ехать. Хотела блинов попечь, пошла по дрова. Только набрала немного – как ударило в левую руку и ногу. Чую: не встать. Закричала Толика, он меня затащил домой. Хорошо, свои медикаменты – волчье лыко, не таблетки. Вы не переживайте, тебе нельзя расстраиваться, отразится на ребеночке. Сама будь спокойной. Толику не велела писать вам, а сама наквасила. В баню хожу к Ограпке недалеко, дрова ношу корзинкой небольшой. Добра и здоровья вам, радости и счастья, храни Господь. Может, разберете…»

      Не тем путем

      Родившись в 1916 году, мама всего два года проучилась в школе. В семье десять ртов, в том числе девять девчонок. Подросших девочек отдавали в няньки за кусок хлеба. Некогда учиться, надо как-то кормиться, выживать. Девки в крестьянской семье – разорение в хозяйстве. Девку растить – что добро в окно бросать. Следуя неписаным традициям, каждой нужно приданое при выходе замуж. Чаще всего таким приданым была корова. Поэтому и обрадовались родители, когда посватался к маме отец из семьи, до революции владевшей лавкой, а после сохранившей в хозяйстве десять коров. Много бы охотников раскулачить деда Михаила, но ведь хозяйство на своем горбу держалось да на руках четырех сыновей. Не смогли придраться, а то загремел бы дед на Соловки, как его брат Федор. Тот из жалости двух батраков держал-кормил, вот за это власти и «отблагодарили». Двоюродный дед Федор вернулся с Соловков в 90 лет после смерти жены и доживал остаток лет сначала у нас, а потом у бездетной тетушки Ирины в соседней деревне. Добрейший дед, с окладистой бородой, продолговатым благостным лицом, похожий на святого, никогда в жизни не бравший в рот спиртного и курева, никогда не произнесший дурного слова, вернувшийся с Соловков, он подолгу сидел на лавке у окна и неизвестно о чем думал…

      Со слов мамы, у отца до войны был замечательный характер. Не пил, матерного слова от него не слыхивала. Война подменила человека. Долгое время его преследовали эпилептические приступы, как следствие ранения, контузии. Помню: маленькая еще, сижу на печке, испуганно глядя из-за занавески, как отца корежит на кровати, мама около него, а лицо отца бледное, неузнаваемое. А я совсем не понимала происходящего…

      Не дурак был отец. Имел семь классов образования, машину водил, в технике разбирался, в плотницком деле, печку любую мог сложить, трубы-колена из железа кроил, клепал, валенки валял, диваны деревянные с резными подлокотниками мастерил, не говоря уже о хозяйственных постройках, банях. На все руки мастер.

      Но не прыгнуть через свою голову. СКАЧАТЬ