Ворон. Волки Одина. Джайлс Кристиан

Чтение книги онлайн.

      – Да перестань ты уже думать о ней, юноша, – сказал Улаф.

      Мы с Пендой рыбачили, сидя на корме, но я почти не следил за удилищем. Солнце скользнуло за горы, а мы и двух слов друг другу не сказали.

      – Я думаю не о Кинетрит, Дядя, – ответил я, не кривя душой.

      Кинетрит была где-то на носу корабля; может, Асгот снова учил ее норвежскому.

      – Смерть Халльдора из головы не идет, – признался я.

      Улаф возвел глаза к небу. Мы набрали три мешка волоса с коней синелицых, и Улаф готовил новую конопать.

      – И о нем перестань думать. Ничего хорошего из этого не выйдет.

      – Просто я никогда прежде не видел такой смерти.

      Улаф нахмурился.

      – Халльдор умер как воин, – наконец произнес он. – От славного меча и с оружием в руке.

      Мне вспомнилась огромная безобразная голова Халльдора.

      – К тому времени он уже был покойником, – покачал я головой. – Никогда раньше такой вони не нюхал… Он же сгнил заживо. Один Тюр ведает, как он терпел такую боль.

      – У меня клюет, – встрепенулся Пенда, поднимая уду. Потом выругался, глядя на черную воду. – Сорвалась, гадина.

      Мы с Улафом не обратили на него внимания.

      – Сигурд правильно поступил, – сказал Улаф. – Сделал то, что должен был. Халльдор и сам бы ему спасибо сказал.

      Я покачал головой.

      – Флоки все никак не угомонится. Обида точит его душу, словно червь.

      Улаф усмехнулся.

      – Флоки нужно смириться. И тоже быть благодарным Сигурду. Но ты ведь знаешь Флоки. Он родился твердолобым.

      – Почему Сигурд сам его убил, Дядя? Ведь Халльдор просил об этом Флоки.

      Улаф огляделся, нет ли кого рядом.

      – Все из-за Сигурдова сына, – произнес он.

      – Который мальчишкой умер оттого, что лошадь лягнула в голову? – спросил я, не понимая, к чему он клонит.

      – Верно. Только бедный свиненыш не сразу умер. – Улаф наклонил лохматую голову набок, словно раздумывая, продолжать рассказ или нет. – В себя так и не пришел, лежал почти бездыханный, камни и то живее будут.

      Пенда хотел что-то сказать, но, увидев лицо Улафа, снова отвернулся, бормоча, что мы своими языческими словами рыб пугаем.

      – Так он протянул две недели, может, три. Бедняга. – Улаф смахнул слезу, и я на мгновение отвернулся.

      – Медленная смерть?

      Улаф покачал головой.

      – Как-то ночью Сигурд унес мальчика на пастбище, оставив Гудрид рыдать у двери, и закончил его страдания. Свое же чадо.

      Мы посмотрели друг на друга. В глазах у меня льдинками застыли слезы.

      – У него не было выбора, юноша. Мальчику уже было не помочь.

      Я стиснул зубы.

      – Суки эти норны.

      – Не поспоришь, – СКАЧАТЬ