Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования. Сборник статей

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ псевдонимов относительна. В росписи содержания «Современных записок», опубликованной в 2004 г., данный псевдоним Бруцкуса, например, не разгадан[65].

      Применение криптонимов (инициалов и прочих усеченных форм автонимов), особенно в периодических изданиях газетного типа, зачастую выполняет еще одну функцию: создать разнообразие, т. е. избежать слишком частого повтора одних и тех же имен ближайших сотрудников. О данной функции говорится в письме А. С. Ланде (Изгоева) к М. С. Мильруду от 23 октября 1931 г.:

      Посылаю первый фельетон об Эстонии. Мне не хочется подписывать его своим именем, чтобы в газете не было много одноименных сотрудников. Избрал, поэтому, псевдоним технический: «Домкрат». В месяцы своего заключения в Москве в Андроньевском лагере, я, ходя на работы на кабельный завод Шаншина, Вишнякова и Алексеева, много работал с домкратом и он произвел на меня глубокое впечатление[66].

      Создание разнообразия подписей сотрудников в газетном деле, надо думать, едва ли не самая распространенная функция применения псевдонимов. В этом легко убедиться, если присмотреться к набору псевдонимов таких заядлых газетчиков, как Петр Пильский (у которого было свыше 60 псевдонимов) или Михаил Ильин (Осоргин) (около сорока псевдонимов).

      Важнейшим, универсальным мотивом обращения автора к псевдониму вместо собственного имени являлось всегда стремление избежать неприятностей от властей. Защитная функция псевдонима стала особо актуальной в двадцатые и тридцатые годы ХХ века, в эпоху возникающих то в одной, то в другой части мира тоталитарных и авторитарных режимов. Неудивительно поэтому, что данная функция нередко отражается в переписке эмигрантских авторов межвоенных лет с редакторами периодических органов.

      Так, дальневосточный журналист В. Н. Иванов писал в 1931 г. редакторам «Сегодня», предлагая газете услуги корреспондента с Дальнего Востока:

      Да, еще по местным китайским и иным условиям – я вынужден буду подписывать мои корреспонденции Сергеем Курбатовым, и если не все, то наиболее щекотливые[67].

      Более ощутимой была для русских эмигрантских литераторов в Европе опасность, исходящая от двух основных европейских диктатур, большевицкой и нацистской; опасность, впрочем, не столько для них самих, сколько для их родственников, проживающих в Советской России или в Германии.

      Так, М. А. Алданов объяснял в письме к М. С. Мильруду от 22 апреля 1933 г., почему он опубликовал под псевдонимом критическую по отношению к новому режиму в Германии статью «Цитаты без примечаний, но с эпиграфами» (напечатанную в «Последних новостях» от 16 апреля 1933 г.):

      Я, кстати, подписал статью буквами «Эн» потому, что у меня в Берлине родные (тоже эмигранты, но обосновавшиеся в Германии), а там, говорят, слежка и вакханалия доносов![68]

      Аналогичное высказывание находим в письме журналиста И. М. Троцкого к М. С. Мильруду от 24 сентября 1933 г.:

      Полгода я не подавал СКАЧАТЬ