Тарас Шевченко та його доба. Том 2. Віктор Берестенко

Чтение книги онлайн.

      Первое возмутительное воззвание Пугачёва к яицким казакам есть удивительный образец народного красноречия, хотя и безграмотного. Оно тем более подействовало, что объявления или публикации Рейнсдорпа были писаны столь же вяло, как и правильно, длинными обиняками, с глаголами на конце периодов.

      Чернышёв (тот самый, о котором государыня Екатерина II говорит в своих записках) был некогда камер-лакеем. Он был удалён из Петербурга повелением императрицы Елисаветы Петровны. Императрица Екатерина, вступив на престол, осыпала его и брата своими милостями. Старший сын умер в Петербурге комендантом крепости.

      (Генерал-майор) Кар был пред сим употребляем в делах, требовавших твёрдости и даже жестокости (что ещё не предполагает храбрости, и Кар это доказал). Разбитый двумя каторжниками, он бежал под предлогом лихорадки, лома в костях, фистулы и горячки. Приехав в Москву, он хотел явиться с оправданиями к князю Волконскому, который его не принял. Кар приехал в Благородное собрание, но его появление произвело такой шум и такие крики, что он принуждён был поспешно удалиться. Ныне общее мнение если и существует, то уж гораздо равнодушнее, нежели как бывало в старину. Сей человек, пожертвовавший честью для своей безопасности, нашёл, однако ж, смерть насильственную: он был убит своими крестьянами, выведенными из терпения его жестокостию.

      Уральские казаки (особливо старые люди) доныне привязаны к памяти Пугачёва. «Грех сказать, – говорила мне 80-летняя казачка, – на него мы не жалуемся; он нам зла не сделал». – «Расскажи мне, – говорил я Д. Пьянову, – как Пугачёв был у тебя посажённым отцом». – «Он для тебя Пугачёв, – отвечал мне сердито старик, – а для меня он был великий государь Пётр Фёдорович…»

      Казни, произведенные в Башкирии генералом князем Урусовым, невероятны. Около 130 человек были умерщвлены посреди всевозможных мучений. «Остальных, человек до тысячи (пишет Рычков) простили, отрезав им носы и уши». Многие из сих прощённых должны были быть живы во время Пугачёвского бунта.

      В Саранске архимандрит Александр принял Пугачёва со крестом и Евангелием и во время молебствия, на ектении упомянул государыню Устинию Петровну. Архимандрит предан был гражданскому суду в Казани. 13 октября 1774 года, в полдень, приведен он был в оковах в собор. Его повели в алтарь и возложили на него полное облачение. Солдаты с примкнутыми штыками стояли у северных дверей. Протопоп и протодиакон поставили его посреди церкви во всём облачении и в оковах. После обедни был он выведен на площадь; ему прочли его вины. После того сняли с него ризы, обрезали волоса и бороду, надели мужицкий армяк и сослали на вечное заточение. Народ был в ужасе и жалел о преступнике. В указе велено было вывести Александра в одежде монашеской. Но Потёмкин (Павел Сергеевич) отступил от сего, для большего эффекта.

      Падуров, как депутат, в силу привилегий, данных именным указом, не мог ни в каком случае быть казнён смертию. Не знаю, прибегнул ли он к защите сего закона; может быть, СКАЧАТЬ