Венецианский бархат. Мишель Ловрик

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ солдаты старых чувств. Поэтому я всегда возвращаюсь к пяти великим генералам.

      Всякий раз, собираясь писать новую поэму, я призываю их к себе и говорю:

      – Губы! Нос! Глаза! Кожа! Уши! Скажите мне, что сделала с вами Клодия! Подумайте и тотчас же доложите мне!

      Шаркающей походкой они удаляются обдумывать мой приказ и возвращаются с докладами. Я готовлю восковые дощечки и берусь за стило.

      – Губы первые! – говорю я. – Что она сделала с вами?

      – Изнасиловала нас, господин.

      – Нос?

      – Изнасиловала… духи…

      – Довольно, – перебиваю я его. – Кожа?

      – Изнасиловала до смерти.

      – Уши, вас тоже?

      – Этот голос…

      – Скучно! – заявляю я им. – Расскажите мне что-нибудь новенькое об изнасиловании.

      В конце концов им это удается. Губы приносят мне воспоминания о поцелуе, нос – память о благовонии, и постепенно все это складывается воедино. Я пишу и стираю слова с восковой дощечки до тех пор, пока меня не охватывает чувство узнавания, пока я не начинаю видеть, как мои чувства парят в этом жемчужном зеркале.

      Я заканчиваю работу над стихотворением только тогда, когда уже не могу подойти к нему снова и захватить его врасплох. Если же, перечитав его, я говорю: «Ага! Есть!» – значит, оно готово. Стихотворение уже сражается самостоятельно. Оно более не нуждается во мне и идет в мир само по себе.

      Чтобы принести мне славу и сделать знаменитым.

      Чтобы все узнали о том, что в этом хваленом городе шлюх появился еще один поэт, которого надо кормить.

      Глава первая

      …Но в обмен награжу тебя подарком Превосходным, чудесным несравненно! Благовоньем – его моей подружке Подарили Утехи и Венера. Чуть понюхаешь, взмолишься, чтоб тотчас В нос всего тебя боги превратили.

      Когда Венецию окутывает густой молочный туман, город начинает разрушаться. Глаз видит тусклые мазки силуэтов, в которых проступают первые наброски архитектора: скелеты palazzo[16], какими он видел их на бумаге, когда они жили еще лишь в его мечтах. А потом, когда дымка поднимается, эти здания вновь обретают плоть и кровь, словно отстроенные заново. Но, пока этого не случится, жители Венеции отыскивают себе дорогу носом.

      В сгустившемся воздухе каждый дурной запах и благоуханный аромат усиливаются многократно. Каналы пахнут бараниной и скошенной травой, испарения над вечным прибоем дышат темными морскими глубинами, новорожденные благоухают мышиными норками, а женщины – своими желаниями.

      Когда город накрывали морские испарения, на улицах становилось темно; неизменно освещенными оставались лишь cesendoli, маленькие часовни Девы Марии, да вплоть до четвертого часа утра горели немногочисленные лампы под сводчатыми СКАЧАТЬ