Светорада Медовая. Симона Вилар

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ подвезти. Вот нам с тобой и повезло. Лоси у тебя сильные, да и язык наш знаешь.

      Кима стал пояснять:

      – Мать моя мерянского племени, а отец… О, мой батя словенин, Нечаем зовут, и родом он новгородец. Хотя после того как князь Олег Вещий посадил своих людей в граде Ростове, батя мой, пожалуй, в Новгороде ни разу не бывал. Местным стал. И не последним человеком, замечу. Гривну[6] воеводы носит.

      Кима отвлекся, натягивая поводья там, где дорога делала поворот вдоль изгиба реки, и не видел, какими взглядами обменялись негаданные попутчики. Потом Стрелок придвинулся и осторожно спросил:

      – А князь Вещий… Он как, бывает в здешних краях?

      Кима захихикал, а после сказал, что, мол, князь Олег Вещий и птицей летает в поднебесье, и волком рыщет в чаще, и рыбой-щукой кружит под водами, потому как он ведун и он везде. Да только с тех самых пор как князь взял мерян под руку да назначил посадника в Ростове, он здесь не объявлялся. Да и зачем? Дань от племени мерян ему исправно отвозят в Новгород, а за всем тут следит его человек – Путята. Отец же Кимы, воевода Нечай, у посадника не последний человек будет. Недаром мать Кимы, некогда первая красавица в мерянском племени Хромого Бобра, почла за честь родить от Нечая. И Кима уродился в него – тут парень даже указал на свой широкий, уточкой, нос, будто подтверждая сходство с родителем. И добавил с гордостью, что воевода Нечай признал Киму своим сыном, научил словенскому языку, а когда Кима приезжает в Ростов, всегда хорошо принимает его и сажает подле себя.

      По своей природе этот мерянский парень был на диво болтлив: говорил и говорил, забыв, как еще недавно опасался встреченных им чужаков. Казалось, он готов был всю свою жизнь рассказать, и даже не заметил, что на его попутчиков будто нашло некое успокоение, когда те поняли, что Олега Вещего им не придется встретить в Ростове. Стрелок даже уточнил, часто ли люди Олега в Ростов наведываются? И остался доволен, узнав, что сам Кима никого из них тут не видел.

      Через некоторое время Кима опять запел – обо всем, что было вокруг: о коряге у дороги, о сверкающем пушистом снеге на елях, о стуке дятла в морозном лесу. Молодой мерянин просто светился от удовольствия, когда красная девица стала подпевать ему: мол, и лоси хороши у возницы, и правит он лихо, и сам хорош да любезен. А там и Стрелок вдруг запел: дескать, мерянину все удается в пути, и то, что он не столько на дорогу, сколько на попутчицу глядит, – так для умелого и ловкого парня это безделица, он не собьется с пути, не завезут его лоси невесть куда. Кима хоть и был прост, но уловил намек в песне, смех его понемногу смолк, и задумался он, обижаться ли на Стрелка или смолчать. Но тот сам разрядил обстановку, когда достал из своего мешка завернутый в тряпицу кусок пирога и, разломив его, протянул половину Киме.

      – Угощайся, хозяйка моя пекла. И хоть тесто уже поостыло, но от мороза брусника в нем хуже не стала. А жену мою Светой зовут.

      Последнее он сказал с такой гордостью и теплотой, что Кима понял: ценит Стрелок СКАЧАТЬ