они наткнулись на странную троицу, примостившуюся на мшистых валунах возле ручья, питавшего Франклин своими прозрачными бурливыми водами, – двоих парней и девицу, не то пьяных, не то обкуренных, а может, то и другое; девица, в одних видавших виды «адидасовских» трениках, наигрывала нестройную мелодию на носовой флейте, а двое ее спутников пританцовывали не в такт мелодии и в полной, как они потом сами выразились, дисгармонии с ритмами земли. Они приседали и поднимались, стоя на месте, опустив головы и нарочито медленно помахивая руками. У одного волосы были выкрашены в красный цвет и заплетены в жгуты, а другой был лысый как колено, с той лишь разницей, что лоб его был сплошь расцвечен наколками в виде лозунгов, и самый крупный гласил: «Эта Голова Убивает Фашистов». Аляж подвел плот к берегу, неподалеку от того места, где расположилась чудна́я троица, и отправился поговорить с ними, потому как любил знакомиться со всеми, кого встречал на реке, любил послушать последние новости с реки и поделиться своими – из внешнего мира. Никаких новостей у троицы не было – только суждения о состоянии Земли-Матушки, о главном зле и разрушительной природе всего человечества и о великой, всеобъемлющей красоте реки. На самой же реке они обретались с неделю – и за это время успели одолеть расстояние, которое команда Аляжа покрыла за четверть этого срока. Аляж с командой были первыми, кого они повстречали с тех пор, как оставили за спиной Коллингвуд-Бридж, и потом, ничего, кроме танцев да игры на носовой флейте, их больше не интересовало. Оба парня, похоже, страстно желали девицу, а той, похоже, были безразличны оба: ее заботило только одно – погрузиться в состояние высшей гармонии с силами космоса, которые лишь она и была способна постичь. Провианта у троицы было кот наплакал, и Аляж оставил им немного свежих бататов и капусты, хотя, как он потом признался Таракану, не ведал, что творил. Девица кинулась упрекать его только за то, что у него оказались при себе бататы, потому как, по ее словам, пища эта вредная, поскольку в ней чересчур много негативной энергии. Однако, невзирая на упреки психологического свойства, овощи все же приняла. У них была пара стареньких желтых резиновых плотиков в весьма плачевном состоянии: один они называли «Лысый Охотник», а другой – «Искателем фагусов», должно быть, сокращение от латинского названия мирта, Nothofagus cunninghamii. В процессе беседы Аляж обвел наметанным глазом их снаряжение: палубная пробка и фанерные весла, ни одной каски, капковые спасательные жилеты, как будто их откопали еще до войны из трюмов парома Мэнли[7].
– Ну и видок у Лысого и его дружков! – заметил чуть погодя Таракан.
Напоследок Аляж оглянулся назад, где за кромкой белесых деревьев и речных кустарников две мужеподобные фигуры продолжали свой прерванный замысловатый танец. Ну что на это скажешь? И он не сказал ничего.
Тогда Таракан спросил:
– Есть что-нибудь новенькое?
– Ничего, – сказал Аляж. – Ничего новенького у них нет.
Вечером второго дня они остановились на привал напротив порога, где год
СКАЧАТЬ
