– Вот без баб худо. На стенку лезешь…
– Это обязательно, – подтвердил с удовольствием дед. – На то отсидка!
– По мне – хоть бы их вовсе не было, баб, – заметил отец.
Пока мешали кости, отец курил и кашлял. В руках у одного из игроков показалась бутылка. Он ловко откусил полиэтиленовую пробку и стал лить вино себе в горло. Толик узнал Клещева из соседнего подъезда.
Напившись, он протянул вино отцу, но Толик метнулся к столу и выхватил бутылку.
– Кончай! – плачущим голосом завопил Клещев, но было поздно – раздался упругий хлопок, и стекло зазвенело об асфальт.
– Толька? Здорово, сынок, – сказал отец.
Толик стряхнул с ладони брызги и пробормотал:
– Увижу, кто ему нальет, – удавлю.
Клещев бегал вокруг, замахивался, но близко не подходил. Серков смеялся.
– Где я сейчас бутылку достану? – шумел Клещев. – Гони деньги, Козел, ничего не знаю.
– А я-то что? – пожимал плечами отец.
– Все, Клещев, – заливалась женщина, лузгавшая семечки за спиной игроков, – спать тебе сегодня трезвым!
Под фонарем появился милиционер, застегнул сумку, прислушиваясь, и направился к столу.
– Посуду бить – другого места не нашли?
– Старшина, – кинулся к нему Клещев, – забери ты Козлова выродка суток на десять! Тебе весь дом спасибо скажет! Это он бутылку кокнул!
– Пронюхал уже… – скривился отец, косясь на милиционера.
– Ты, Оськин, бросай этот свой тон. Пора тебе над своей жизнью подумать. И кой-чего понять, пока не поздно.
Участковый опустился на скамью, снял фуражку. Клещев все не мог успокоиться, ворчал:
– У, змееныш! Хоть бы его в армию скорей забрали…
– И что вас к ночи, как котов, разбирает?
– Змееныш и есть! – сердито, с вызовом буркнул старик в ушанке. – Закатал папаню…
Взгляд Толика впился в старика…
– Дурак старый! Твое счастье, что старый…
– Ты что городишь? – нахмурился старшина. – Стыда у тебя нету. Он тебе в дедушки годится! Эх ты… А что они тебя обзывают – плюнь. Будь мужиком! Ты поступил как сознательный гражданин. И мать свою родную от побоев, можно сказать, уберег. – Он внушительно посмотрел на Толика: – Как мать-то?
– А то он знает! – засмеялась женщина. – Третьи сутки дома не был…
– Не дадут сыграть! – вдруг тонким голосом выкрикнул отец, вскакивая и бросая на стол костяшки. – Все, пошел я…
– Погоди, Оськин. Сядь и не психуй.
Старшина со вздохом вытянул из кармана платок и стал обтирать потную фуражку.
– Тебе, между прочим, об работе подумать пора. Завтра зайдешь, на учет станешь. За баранку тебя все равно никто не пустит. Не мальчик, сам понимать должен. Ты, Оськин, подумай крепко. Семью свою пожалей. Вон СКАЧАТЬ