Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой. И. М. Смилянская
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой - И. М. Смилянская страница 112
Название: Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой
Автор: И. М. Смилянская
Издательство: ""Научно-издательский центр ""Индрик""
Жанр: История
isbn: 978-5-91674-129-2
isbn:
Весной 1770 г. с высадкой российского десанта и началом военных действий в Морее война подступила к границам Венеции. И вполне можно отнести к венецианцам слова, написанные императрице Ф.Г. Орловым 22 апреля 1770 г.: «Сначала никто не хотел верить, чтоб мы дошли до сего места, а еще менее, чтоб атаковали нашего неприятеля. Все думали: пошатавшися-де по морю и ничего не сделав, назад воротятся. Узнали теперь свою ошибку. Открыли глаза, не знают что думать и что делать, с удивления окаменели…»[970].
Пано Маруцци в 1770-1771 годах
Неопределенность международной ситуации, как и нечеткость собственного статуса, характеризовавшие начало дипломатической миссии маркиза Маруцци, сменились периодом заметного усиления позиций российского поверенного.
Апогей же его деятельности по привлечению Венеции на сторону России пришелся на 1770 г.[971]
В марте 1770 г., накануне начала боевых действий в Греции[972], Маруцци сообщал венецианскому правительству посредством своего конфидента Драганича, что Россия надеется на сотрудничество с республикой. Как бы от своего имени Маруцци добавлял – и это станет его основным аргументом в споре с венецианскими политиками, – что Венеции следует немедленно связать себя договором с Россией, поскольку после завоеваний в Средиземном море Екатерина II уже не будет заинтересована в дружбе переживающих не слишком хорошие времена венецианцев. Кроме того, союз с Россией мог бы избавить республику от постоянных проблем с греческим населением венецианских островов, на которое Петербург имел определенное влияние[973]. Впрочем, в укреплении связей с Венецией нуждалась и Россия, поскольку отношения между русским и австрийским дворами в этот период значительно ухудшаются: в марте 1770 г. Вена фактически заблокировала назначение русского консула в Триесте (на это место Екатерина прочила грека Антона Папу)[974].
Развитие событий в Морее в апреле 1770 г. увеличило шансы Маруцци добиться своего: его доводы становились весомее, мнения венецианских политиков относительно союза с Россией стремительно дифференцировались. Основным противником Маруцци по-прежнему оставался венский двор, внимательно наблюдавший за развитием ситуации в Средиземноморье. В то же время поверенный надеялся, что успехи русского флота позволят склонить общественное мнение Венеции на сторону России и изменить вектор ее внешней политики. Получив информацию о колебаниях в венецианском правительстве, Маруцци в начале мая 1770 г. доводил до его сведения через Драганича, что готов послужить посредником в переговорах по созданию СКАЧАТЬ
С6РИО. T. 10. C. 416.
1769 год заканчивался для Маруцци более или менее хорошо. Так, 11/22 декабря 1769 г. он информировал А.М. Голицына о том, что венецианский Сенат разрешил всем тем, кто связан с русским двором, беспрепятственно пересекать границы республики. В следующем послании – от 13/24 декабря того же года – Маруцци замечал: «Что же до настроения здешнего правительства, то, кажется, оно в некоторой степени переменилось: разрешение на проезд тому доказательство» (РГАДА. Ф. 1263. On. 1. Ед. хр. 2044. Л. 82 об., 84; оригинал по-французски). Н.И. Панин писал Маруцци по этому поводу 16 января 1770 г.: «Вам следовало бы формально приветствовать сенат от имени ее вел<ичест>ва по поводу постановленного им в настоящей нашей войне с Портою образа действий, согласного с существующею между империею и республикою дружбою; но так как в виду всегда тревожной осторожности правительства последнему могла бы быть неприятна слишком большая огласка и придача особенного значения его решения выражением публичной благодарности, то быть может вы признаете более удобным ограничиться сообщением тем сенаторам, с которыми вы поддерживаете сношения, тех чувств, какие испытаны были вашим двором по получении вашего донесения о нынешнем поведении сената, а равно и тех упований, какие они всегда могут возлагать на неизменные чувства России к республике» (СбРИО. Т. 97. С. 14-15; оригинал по-французски). Маруцци предписывалось всеми средствами склонять Венецию к более решительным действиям.
Тогда же, 9 марта, Маруцци отправился из Венеции в Пизу, везя с собой полтора миллиона венецианских монет, предназначенных на нужды русского флота в Средиземноморье (NM. 1770. 22. 174). В тот же день к вечеру Маруцци был уже в Ферраре и 10 утром возобновил путешествие в Тоскану (NM. 1770. 22. 175).
Схожие тезисы Маруцци высказал в письме к А.М. Голицыну из Ливорно от 8/19 марта 1770 г. (РГАДА. Ф. 1263. On. 1. Ед. хр. 2045. Л. 9-9 об.). Маруцци был присущ крайний оптимизм относительно перспектив втягивания Венеции в русско-турецкий конфликт и, по всей видимости, во многом он выдавал желаемое за действительное.
См. реляцию Д.М. Голицына в Петербург от 10 марта 1770 г. (СбРИО. Т. 97. С. 38-39). Екатерина писала Панину по этому поводу: «Господа австрийцы, если они последовательны, должны после отказа принять нашего консула в Триест из опасения турок, выгнать нашего посланника из Вены и объявить нам войну; этот отказ в принятии консула не есть поступок свойственный нейтралитету» (Там же. С. 39; оригинал по-французски). В секретной записке отправлявшемуся в Турин А.В. Нарышкину от 7 июня 1770 г. говорилось: «При венецианской республике находится здешний поверенный в делах, но об ней ничего подлинного сказать нельзя, ибо оная пребывает в оборонительной своей нерешимости, продолжая иметь застарелый страх и опасение от турок, а притом удерживается с одной стороны противниками здешними вступать против турок в некоторое с нами согласие, а с другой может быть опасается, равно как и венский двор, своих подданных с нами единоверных и весьма нам усердных» (Там же. С. 71).