Избранные сочинения в пяти томах. Том 2. Григорий Канович

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в Вильно женщина-дом, бывшая графиня. Только от баньки дымок – вон он, размашистый, как подпись директора гимназии Аристарха Федоровича Богоявленского.

      Из сада в комнату через открытое окно струится запах прелой листвы и отгоревших пионов.

      – Я помылась, – сладострастно говорит Голда. – Попаришься на полке, и словно новорожденная. – Она приподнимает обеими руками разморенные груди и, крутя бедрами, враждующими с тесной домотканой юбкой, собирает посуду. – А вы, барышня, выпили!

      – Выпила.

      – Зачем?

      – Говорят, от ликера ноги толстеют.

      – Неужели?

      – Да. От каждой рюмки на два вершка.

      – Шутите, барышня.

      – Не шучу.

      – Вы уж, барышня, не сердитесь, но я вам один бабий секрет выдам.

      – Выдай.

      – Главное у бабы не ноги.

      – А что?

      – Пряник. И сколько в него Господь Бог меду положил, – Голда прыскает и уносит посуду. На пороге она оборачивается: – Когда помоетесь, не забудьте на угли воду плеснуть. В такую сушь одна искра – и беда! И закройте все двери на ключ.

      – А кто сюда, кроме Нестеровичей, придет?

      – Мало ли кому в голову взбредет. А поживиться есть чем. Одних серебряных вилок и ложек сорок штук. Говорят, в местечке какой-то бродяга объявился. Выдает себя за посланца Бога. Но я-то знаю: на словах посланец, а на деле вор.

      – А как он выглядит?

      – Сама я его не видела. Мне Ицик рассказывал.

      – Ицик?

      – Говорит, коренастый… в ермолке, приколотой булавкой к волосам… Будьте, барышня, осторожны. Такой и обокрасть может, и на пряник позариться, – сыплет скороговоркой Голда и, гремя посудой, уходит.

      Смеркается. Над банькой по-прежнему вьется витиеватый дымок. Что делать?

      Нет сил ни мыться, ни гасить огонь.

      Зельда запирает на ключ двери, поднимается на второй этаж в комнату Зелика, снимает с оленьего рога ружье брата, спускается вниз и от нечего делать начинает целиться в окна, в клавесин, в висячую лампу, купленную за бесценок у разорившегося шляхтича, в большую фотографию деда и бабушки. И кажется Зельде, будто бабушка побелела от страха и чуть повернула влево голову.

      – Вот что делает русская гимназия с еврейскими детьми, – ворчит старуха на фотографии, и Зельда как бы слышит ее голос, пропахший линями.

      Дзинь, дзинь, дзинь, захлебывается колокольчик.

      Отец!

      Зельда бежит к двери.

      А где же его ключ?

      – Кто там?

      Дзинь, дзинь.

      Нестеровичи?

      – Кто там?

      – Откройте!

      Голос незнакомый, с хрипотцой и мольбой.

      Зельда медлит. Если суждено случиться несчастью, оно выломает дверь.

      Она поворачивает ключ и впускает того… СКАЧАТЬ