Свечи на ветру. Григорий Канович

Чтение книги онлайн.

      – Часового, – сказал я.

      – Помолчи, Даниил!

      – Живо, сопляк! – прикрикнул на Пранаса полицейский. – Ты их, сукин сын, больше не слушай. Сманили недотепу в город, а мать дома убивается.

      – Кто сманил? – напыжилась бабушка.

      – Вы!

      – Опять мы! – не сдержалась старуха. – Мы бунтовщики, мы подстрекатели, мы воры, мы жулики, мы богатеи, мы вашего Христа распяли, мы в мацу кровь подливаем, мы спаиваем, сманиваем, обманываем, грабим…

      Давно я не видел бабушку в таком волнении. Она как будто куда-то спешила и боялась опоздать.

      – Три дня бы тебе есть не давать, в следующий раз знал бы, как из дому сбегать, – сказал полицейский Пранасу.

      Я долго глядел им вслед, буравя их спины растерянным взглядом. Если Пранас и вправду станет полицейским! Тогда никто не сможет прийти за ним на чердак и забрать его, никто не отправит его в местечко в то время, когда ему позарез надо быть в городе. Когда он наденет полицейскую фуражку с околышем, он без всякого разрешения попадет к отцу в тюрьму, перед ним распахнутся все ворота. Может, Пранас и мне поможет стать полицейским. Я буду для некрещеных, а он – для крещеных. Не знаю, может ли в мире что-нибудь изменить портной, могильщик, часовщик или шорник, но полицейский – может. Если бы на свете были одни полицейские, никто не буянил бы, никто не выходил бы на улицу со знаменем, никто никого бы не грабил и не убивал, а главное – все тюрьмы пустовали бы.

      Бабушка выпила какие-то мутные капли и сказала:

      – Кажется, мы ничего не забыли. Уколы для полицейской внучки взяли, бритву для Дамского получили, у Элиазара погостили. Можно, пожалуй, возвращаться.

      – А как же отец? – встревожился я.

      – Скоро сам вернется, – сказала бабушка. – Через три года.

      Во мне что-то зазвенело, как оброненный стакан, и рассыпалось на мелкие осколки.

      – Три года – как три птицы. Вспугнешь одну – все улетели.

      Я готов был зареветь, и заревел бы без всякого стеснения, если бы вдруг не вмешался Элиазар:

      – Я прокачу тебя, тетя. – И стал быстро переодеваться. – В оба конца, туда и обратно.