Фамильные ценности, или Возврату не подлежит. Олег Рой

Чтение книги онлайн.

      – Ну… Жека… – «Финская шапка» пренебрежительно махнула сине-белой, с таким же, как на шапке, орнаментом, перчаткой.

      – Думаешь, она одна такая? – пожала плечами ее спутница. – Народ, может, и не верит, но мыслишка какая-то бродит – а вдруг все-таки чего-нибудь? Вот и не лезут в крупные покупки. Не боись, пройдет эта фигня, и двинутся твои недвижимые цены, – завершила свои утешения женщина в серебристом пуховике, влезая за подругой в подошедшую маршрутку.

      Какие милые, улыбнулась Аркадия Васильевна. Нет, господа журналисты, охотники за сенсациями, балаболы вы все и ничего не понимаете в жизни. А потому страстно, до сладкой дрожи и восторженно-пьяного сверкания глаз обожаете всех пугать. Последнюю крупную волну всеобщей паники вы, делатели новостей, пытались поднять, кажется, на стыке веков: мол, две тысячи лет – предсказанный срок, грядет Страшный суд, так в Библии написано. Потом передрались из-за того, откуда считать эти самые «две тысячи лет» – от Рождества или от Вознесения. Громче всех, ясное дело, вопили сторонники первой версии – она сулила Страшный суд вот прямо чуть не завтра. Потом передрались и эти: летоисчисление, оказывается, неправильное, и Христос родился не то на пять лет раньше, не то на шесть лет позже точки, обозначенной как «от Рождества Христова». Изрядно растерянные «провозвестники» расползлись по углам, прочей публике оставалось только посмеяться. Самым смешным, впрочем, тогда были не споры о том, когда родился Иисус, а яростная полемика вокруг «когда заканчивается двадцатый век и начинается двадцать первый». Причем большинство крикунов защищали в качестве начала нового века двухтысячный год: дескать, последний год двадцатого века – девяносто девятый, хоть лопните.

      Аркадия Васильевна вспомнила, как готовились к встрече этого самого двухтысячного в ее салоне. Спор – вешать ли плакат «Здравствуй, XXI век!» – вспыхнул точно сам собой. Чуть до драки не дошло, фигурально выражаясь, конечно. Спорили до тех пор, пока один из охранников, угрюмый, никогда не улыбавшийся Руслан, похожий одновременно и на Сильвестра Сталлоне, и на Клода Ван Дамма, и даже на Арнольда Шварценеггера, не вытащил на середину два ящика привезенного для новогодней вечеринки вина.

      – Считай! – буркнул он самому рьяному спорщику.

      Вино было какое-то привозное, ящики странные, в России таких вроде и не делают – узкие, длинненькие, два ряда по пять бутылок в каждом.

      – Раз, два… десять. – Спорщик в растерянности взглянул на Руслана.

      – Дальше считай, – скомандовал тот, подвигая второй ящик.

      – Одиннадцать…

      – Достаточно. С какой бутылки начинается второй ящик?

      – С… с одиннадцатой.

      – А если бы в ящик помещалось не десять бутылок, а сто – с какой бутылки начинался бы второй ящик? Можешь на пальцах посчитать: первая бутылка, вторая… ну?

      – С… со сто первой…

      – Всем понятно? – СКАЧАТЬ