Гимназисты. Истории о мальчиках XIX века. Аркадий Аверченко

Чтение книги онлайн.

      Данилов сконфуженно смотрит в скамью.

      – Тихоня, тихоня, а мошенничать уже научился. Стыдно! Станьте без места!

      Симпатичная сутуловатая фигура Данилова как-то решительно идёт к учительскому месту и становится лицом к классу. Его сконфуженные красивые глаза смотрят добродушно и открыто прямо в глаза учителю.

      Раздаётся давно ожидаемый, отрадный для ученического слуха звонок.

      – К следующему классу…

      Учитель задает по грамматике, потом фразы с латинского на русский, затем сам диктует с русского на латинский и, отняв ещё пять минут из рекреационных, наконец уходит.

      Больше всего огорчают учеников эти лишние пять минут.

      После урока Хлопова как-то мало оживления. Большинство сидит в любимой позе – с коленками, упёртыми в скамью, и устало, бесцельно смотрит.

      На учительском возвышении неожиданно появляется старый, толстый учитель русского языка.

      – У попугая на шесте было весело! – монотонно, нараспев тянет он и чешет свою лысину о приставленную к ней линейку.

      Тёме с Вахновым тоже весело, и никакого дела им нет ни до попугая, ни до учителя, ни до его системы, в силу которой учитель считал необходимым прежде всего ознакомить детей с синтаксисом.

      – Герберг, где подлежащее?

      – На шесте, – вскакивает Герберг и впивается своей птичьей физиономией в учителя.

      – Дурак, – тем же тоном говорит учитель, – ты сам на шесте… Карташёв!..

      Тёма, только что получивший в самый нос щелчок, встрепанно вскакивает и в то же мгновение совсем исчезает, потому что Вахнов ловким движением своей ноги стаскивает его на пол.

      – Карташёв, ты куда девался? – кричит учитель.

      Тёма, красный, появляется и объясняет, что он провалился.

      – Как ты мог провалиться, когда под тобою твёрдый пол?

      – Я поскользнулся…

      – Как ты мог поскользнуться, когда ты стоял?

      Вместо ответа Тёма опять едет под скамью. Он снова появляется и с ожесточённым отчаянием смотрит украдкой на Вахнова. Вахнов, положив локоть на скамью, прижимает ладонью рот, чтобы не прыснуть, и не смотрит на Тёму. Тёма срывает сердце незаметным пинком Вахнову в плечо, но учитель увидел это и обиделся.

      – Карташёву единицу за поведение.

      Лысая, как колено, голова учителя наклоняется и ищет фамилию Карташёва. Тёма, пока учитель не видит, ещё раз срывает свой гнев и теребит Вахнова за волосы.

      – Карташёв, где подлежащее?

      Тёма мгновенно бросает Вахнова и ищет глазами подлежащее.

      Яковлев, отвалившись вполуоборот с передней скамьи, смотрит на Тёму. «Подскажи!» – молят глаза Тёмы.

      – У попугая, – шепчет Яковлев, и ноздри его раздуваются от предстоящего наслаждения.

      – У попугая, – подхватывает радостно Тёма.

      Общий хохот.

      – Дурак, ты сам попугай… С этих пор Карташёв не Карташёв, а попугай. Герберг не Герберг, а шест. Попугай на шесте – Карташёв на Герберге.

СКАЧАТЬ