Мои глаза удивленно забегали по ее лицу…
– Если это смерть, то хотя бы отрави.
– А ты отравил кого-то?
– Нет…
– Ну…
Ее перебил стук в дверь, она резко подошла и отворила ее. Повеяло болотистой гнилью. Я никого не заметил за ней, но отчетливо слышал женский голос с хрипотцой, она вытянула руку, затем сжав кулак убрала в карман и захлопнула дверь, со словами: «добра тебе». Медленно повернулась.
– До рассвета четыре часа. Спи.
– А что потом?
– А потом, потом… – протянула бездушно.
Я скрутился, было безумно холодно, дикий страх окутал. Расширив глаза, смотрел на ее очертания со спины, лишь бы не уснуть. Но веки тяжелели. Тело словно потеряло упругость и силу сопротивления, я отключился.
Щелчок. Открываю глаза.
Она надо мной. Телом не могу пошевелить, на мне куча тряпья и лохмотьев. Поднимает их и тащит в дальний угол комнаты. Бросаю взор на окно, еще и не думает светать.
– Вставай, – внезапно встает напротив.
– Куда? – забегали мои глаза.
– В нетронутый лес… Сядь.
Я неохотно присел. Оглядел еще раз комнату.
– Сел, – прошептал я.
– Путы использовать не буду. Попытаешься сбежать, кость выведу наружу. Черепную.
– Хоррррошо. Но лучше завяжи, – протянул я руки. – Соблазн велик.
– Корзину нести будешь.
Она подошла к печи, достала пару затухающих угольков, закинула в горшочек, накрыв крышкой. Сняла с крюков пару связок полыни и других трав, сложила все в корзину. Из деревянной бочки зачерпнула немного воды в кувшин, и тоже, накрыв крышкой, поставила в корзину. Подошла ко мне, схватила за ладонь, вытянув безымянный палец левой руки попыталась отрезать ноготь странными кусачками, я резко отдернул руку.
– Ээээ!
Она молча снова схватила ладонь и чикнула разок, зажевав тупыми ножнами мясо под ноготь, так, что пошла кровь.
– Больно больная, – не выдержал. Она откинула ладонь, тут же заслюнявил его, пытаясь остановить кровь. Сама замотала отрезанный ноготь в платок и убрала в карман. Накрыла белым платком корзину, что-то прошептала и направилась ко входной двери. Я поднялся, схватил корзину и направился следом. Только коснувшись деревянной ручки, обернулась. И взглянула мне за спину, словно позади кто-то есть.
– Мы уходим, не дай очагу уснуть, друг мой.
Я интуитивно обернулся, резкий рывок холодного ветра пронесся мимо лица, но я никого не увидел.
Она открыла дверь и направилась по натоптанной тропинке. Я следом.
Шли минут двадцать. Подходя иногда к деревьям, она прикладывала ухо, тесно прижимаясь, словно считывая какую-то информацию, дальше меняла тропу. Касалась травинок, садясь на корточки, шептала им что-то, ведя рукой. Когда мы подошли к старому корявому дубу, резко остановилась, достала из кармана свой нож, не СКАЧАТЬ