Стрекоза. Татьяна Герден

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ и сам толком не знал, почему его вдруг потянуло поступать в музыкальное училище на отделение струнных инструментов. Все его товарищи, включая Жорку Студебекера, шли в инженеры, товароведы или технологи пищевого производства, что было очень модно, или, на худой конец, в военные училища, а он вдруг решил учиться музыке, и это без музыкальной-то школы! С другой стороны, поступать в другие заведения он не хотел и не мог, школу окончил на тройки, но не от глупости, а от неусидчивости, и даже не в этом дело – когда ему что-нибудь очень нравилось, время переставало для него существовать – просто все, что предлагали механически заучивать без особых объяснений, ему не нравилось.

      Лучше всего у Севки получалось рисовать и играть на гитаре. Рисовать – благодаря опыту, таланту и стараниям художника Матвейчука. Но это было другое, это было искусство, оно требовало настроения, вдохновения, искры, так сказать, и прокормиться этим он вряд ли смог бы. Да и рисовать он любил тоже не всегда, а когда накатывало, поэтому надо было выбрать для учебы что-то такое, чтобы и не сложно, и не только руками, но и душой свое самосознание развивать и при этом самим собой остаться, а в музыке это присутствовало как нигде. Руки перебирают струны, а душа витает где-то далеко, за облаками, и не поймать ее никому.

      Правда, когда пришел в училище про прием спрашивать, на него секретарь комиссии, полная дама в очках и в мелкой химической завивке, посмотрела как на умалишенного:

      – О чем вы говорите, молодой человек, у нас и после музыкальной школы не всех принимают! Тут талант нужен и, извините, попа.

      – Не по-о-онял, – протянул Севка.

      – Ну как же, учиться надо, каждый день играть на инструменте по многу часов, сидеть и учиться, сиде-е-еть, понимаете?! – Дама гневно сверкнула очками и золотыми зубами, мелькнувшими в оскале ярко намазанного рта, и нетерпеливо крикнула: – Сле-е-е-дующи-и-й!

      Севка обозлился, закинул шарф за шею, засунул руки в карманы и вышел на улицу. «Вот гадюка! – подумал про тетку в комиссии. – Можно подумать, что сама великая музыкантша – „попой“! Тоже мне, нашла, как о музыке говорить. О чем мыслишь, то и получишь, у кого музыка, а у кого, пардон, задний мост». Он хотел было уже уйти со двора музыкалки, как тут с ним поравнялся седенький старичок в летней шляпе и изрядно помятой белой пиджачной паре. Под мышкой у него был старенький портфель. Севка с перепугу с ним поздоровался. Старичок приподнял шляпу и кивнул. Севка было уже направился к воротам, но тут услышал:

      – Что, не принимают? – как-то хитренько спросил незнакомец, совсем как старик Хоттабыч.

      – Не-а, – просто ответил Севка. – Даже разговаривать не хотят.

      – Ага, ага, – закивал старичок. – Это Эмилия Борисовна лютует. – И хихикнул. – Картина знакомая. – Его маленькие глазки лукаво посмеивались. – Как зовут? – Он снял шляпу и стал помахивать ею как веером.

      – Сева, то есть, простите, Всеволод Чернихин.

      – Ах, Че-ерни-ии-хин, – нараспев произнес Хоттабыч. – СКАЧАТЬ