Миниатюрист. Джесси Бёртон

Чтение книги онлайн.

      С этими словами Марин закрывает за собой дверь.

      Плащ

      В четыре часа утра Нелла еще не спит. Непривычная новая обстановка и поблескивающее расшитое белье в сочетании с запахом коптящего сала не дают успокоиться. Картины все так же смотрят из рам: у нее недостало духу их перевернуть. Она лежит в постели, и в усталой голове проносятся события последних месяцев.

      Когда два года назад умер господин Ортман, его вспоминали в Ассенделфте как покровителя пивоварен. Хотя все внутри восставало при мысли, что ее папа всего-навсего пьяненький Приап, это оказалось печальной правдой. Отец опутал их долгами. Прислуга разбежалась, суп стал жиже, а мясо – костлявее. Отец так и не построил ковчег, как полагается каждому голландцу, сражающемуся с наступающим морем.

      – Тебе нужно выйти замуж за того, кто умеет считать деньги, – заявила мать, берясь за перо.

      – Но мне нечего дать взамен.

      – Как это нечего? Ты посмотри на себя! Что еще есть у женщины?

      Ошеломляющие, унизительные речи из уст собственной матери причинили незнакомую доселе боль, и Нелла начала оплакивать не отца, а себя. Младшие брат с сестрой, Карел и Арабелла, продолжали играть во дворе в каннибалов и пиратов.

      Целых два года Нелла училась быть дамой – приосанясь, расхаживала туда-сюда, хотя особенно расхаживать было некуда, и жаловалась на скуку, впервые в жизни ощутив желание вырваться из своей деревни, несмотря на ее бескрайнее небо. Ассенделфт казался пасторальной темницей, покрывающейся тонким слоем пыли. В новом туго затянутом корсете Нелла училась играть на лютне, щадя нервы матери ровно настолько, чтобы не взорваться. В июле справки, наводимые матерью через знакомых мужа, наконец пали на благодатную почву.

      Пришло письмо, подписанное аккуратной, стремительной и уверенной рукой. Мать не позволила его прочитать, но неделю спустя Нелла узнала, что ей предстоит играть для купца из Амстердама по имени Йоханнес Брандт. Солнце бросало прощальные лучи на темнеющие равнины Ассенделфта, а незнакомец сидел в их тихо ветшающем доме и слушал.

      Ей показалось, что он был тронут, сказал, что ему понравилось.

      – Обожаю лютню. Очаровательный инструмент. У меня целых две. Висят без дела много лет.

      И когда Йоханнес Брандт («Тридцать девять, настоящий Мафусаил!» – подзудил Карел) попросил ее руки, Нелла согласилась. Отказать было бы неблагодарно и, спору нет, глупо. Какой еще у нее выбор, кроме как, говоря словами Марин, стать женой?

      После сентябрьской церемонии бракосочетания, на которой их имена внесли в церковные метрики, и скромного ужина в доме Ортманов Йоханнес распрощался. Нужно было лично доставить товар в Венецию. Нелла с матерью кивнули. Обаятельная улыбка и окружающий Йоханнеса ореол богатства делали его неотразимым. В первую брачную ночь Нелла спала, как и многие годы, валетом с ерзающей сестрой. Все к лучшему, думала она, представляя, как поднимается из пламени Ассенделфта женщиной – женой, и все, что за этим следует…

      Ее мысли прерывает лай СКАЧАТЬ