Корабль-звезда. Грегори Бенфорд

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Это «но постичь – не так легко» было окутано виной и страхом. Мемор почувствовала мысленный голос и поняла, что исходил он из Подсознания. Там что-то нагноилось, а ныне пытается пробиться наверх, взывая к ней. Необходимо разобраться с этим происшествием, постичь смысл эмоционального скачка.

      Но не сейчас.

      Она принудила себя двинуться дальше в прежнем темпе: свита не должна видеть, как она напряжена. Лучше пошелестеть еще перьями, вздохнуть и пойти своей дорогой как ни в чем не бывало.

      Она замечала вокруг бесцельные послания неведомому будущему, вот, скажем: ПРОЧЕСТЬ ПОСЛЕ ПРОБУЖДЕНИЯ – это из той давно забытой эпохи, когда сознание записывали на кремниевые носители либо погружали в криосон, надеясь, что их разбудят в неопределенном более продвинутом и изобильном будущем. Не будили никого, ибо Чаша никогда не испытывала недостатка в умах. Как и в телах, ибо численность говорящих, способных передвигаться существ регулировалась соображениями стабильности, а не достатка. Цель Чаши – не в этих умах, но в дальней перспективе, коей привержен и сам Народ… а с ним, разумеется, виды-счастливчики, которых за бессчетные обороты принимали на борт, дабы использовать на благо Чаши, дабы она плыла в космосе все дальше и дальше, созерцая и постигая величие странных, изобильных, чудесных и могучих порождений Галактики. Кто бы ни, или, вернее, что бы ни написало ПРОЧЕСТЬ ПОСЛЕ ПРОБУЖДЕНИЯ, его питала какая-то иллюзия прошлого. Ныне же они суть ароматная пыль, дрейфующая в воздухе под тяжелыми шагами ножищ Мемор.

      Она озиралась, смакуя впечатления. Некоторые мавзолеи были снабжены высеченными на камне эпитафиями; возможно, уважение к изяществу этих надписей помогло тяжелым, насыщенным углеродом стенам устоять в неприкосновенности, граничащей с почитанием. Вот одна:

        Я, Плонеджур, был шут известный,

        Я шутками и смехом боль лечил,

        Тех раз не счесть, когда я умирал на сцене…

        Но так, как здесь, я умер в первый раз.

      Другая была строже и суше:

        Иную Птицу узрел Диуреус,

        Виной клейменную, нескладную,

        И, что страшнее, на кресте повыше,

        Чем сам он, тут умерший

        В бессильной зависти к ней.

      Приятно было прикоснуться к древним шуткам. Вот бы еще и гены одарили Асенат хоть минимальным чувством юмора… Ага, а вот эпитафия, вполне подходящая к меланхоличной натуре Старшей Мудрицы:

        Мне сказали, Герадолис, тебя уж нет в живых,

        И чтоб тебя оплакать, не хватит слез моих.

        Рыдаю я, как вспомню, сколь часто мы с тобой

        Томили разговорами Струю над головой.

      Мемор подумалось, что с момента, когда была высечена эта надпись, на множестве планет зародилась жизнь и столь же многие миры стали непригодными для жизни в силу жестокости истории. Но СКАЧАТЬ