После гегемонии. Что будет с ними и с нами. Роберт Кеохейн

Чтение книги онлайн.

      Опора этого аргумента на решения государства, а также на его силовые возможности относит его к категории тех, которые Марч называет «моделями активации силы». Решения об осуществлении лидерства необходимы для «активации» предполагаемой связи между возможностями власти и результатами. Модели активации силы по сути своей являются post hoc, а не a priori, поскольку такую теорию всегда можно «спасти» постфактум, придумав причины, по которым актор не захотел бы использовать всю имеющуюся у него потенциальную мощь. По сути, эта модификация теории заявляет, что государства с преобладающими ресурсами будут гегемонистами, за исключением тех случаев, когда они решают не прилагать необходимых усилий для выполнения задач лидерства, но при этом не говорит нам, что будет определять последнее решение. В качестве каузальной теории это не очень полезно, поскольку вопрос о том, приведет ли данная конфигурация власти к тому, что потенциальный гегемон будет поддерживать тот или иной набор правил, остается неопределенным, если мы не знаем многого о его внутренней политике.

      Только более грубая теория дает предсказания. Когда я без оговорок ссылаюсь на теорию гегемонистской стабильности, я буду ссылаться на эту модель базовых сил. Мы видели, что наиболее яркое утверждение этой теории – что гегемония является как необходимым, так и достаточным условием для сотрудничества – не находит серьезного подтверждения в опыте этого столетия. Если взять более длительный период – около 150 лет, то вывод остается однозначным. Международные экономические отношения были относительно кооперативными как в эпоху британской гегемонии в середине-конце XIX века, так и в течение двух десятилетий американского доминирования после Второй мировой войны. Но только во второй из этих периодов наметилась тенденция к предсказуемому нарушению устоявшихся правил и усилению разногласий. А более тщательное изучение британского опыта заставляет усомниться в причинной роли британской гегемонии в развитии сотрудничества в XIX веке.

      И Британия в XIX веке, и Соединенные Штаты в XX отвечали материальным предпосылкам гегемонии лучше, чем любые другие государства со времен промышленной революции. В 1880 году Британия была финансовым центром мира и контролировала обширные сырьевые ресурсы как в своей официальной империи, так и за счет инвестиций в областях, не входящих в состав имперских владений. Она имела самый высокий доход на душу населения в мире и примерно вдвое большую долю в мировой торговле и инвестициях, чем ее ближайший конкурент, Франция. Только по совокупному размеру своей экономики она уже отставала от Соединенных Штатов (Krasner, 1976, p. 333). В течение последующих шестидесяти лет доля Британии в мировой торговле постепенно снижалась, но в 1938 году она все еще оставалась крупнейшим торговцем в мире, занимая 14 % от общемирового объема. В XIX веке относительная производительность труда в Британии была самой СКАЧАТЬ