Узелки. Рина Александрова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ую кастрюлю с вареной картошкой в крепких, узловатых руках.

      Печка была без полатей, с одной только плитой. Такая же простая, как и весь бабушкин бревенчатый домик в три окна. Не то что у соседки, тети Люси. Соседская печь возвышалась белой громадиной в просторной комнате пятистенного дома в шесть окон и на печную лежанку, полати, как ее называла баба Зоя, вела маленькая деревянная лесенка в три ступени.

      Раз в неделю они с бабушкой ходили к тете Люcе за молоком. У соседей была корова, а у бабушки только бодливая коза Нюрка. На козу сена надо меньше, говорила бабушка, а молоко почти такое же вкусное. Но Оля, выросшая на юге, раньше коз вообще не видела и потому козье молоко не любила. Так что, когда Олю привезли на год к бабушке, они стали покупать раз в неделю молоко от соседской Пеструхи. Они заходили в теплые сени, и пока объемная и говорливая тетя Люся разговаривала с бабой Зоей, Оля смотрела через дверной проем на печь и котят, играющих на огромных полатях.

      Она слезла с кровати, стоящей у стены, и схватив миску, выскочила в холодные сени. От пола тянуло стужей и даже в толстых носках из козьей шерсти ноги застыли почти сразу.

      – Ольга, куда пошла-то босиком! Заболеешь. – крикнула вслед бабушка.

      – Не, я быстро, – ответила Оля, плотно прикрывая дверь в комнату.

      В сенях пахло сеном из пристроя, курами и козой. Однорогая Нюрка топталась в клети за дверью и пугала кур, которые похлопывали крыльями на насесте.

      Ведро с квашеной капустой стояло под крохотным окошком и было единственное, что Оля могла рассмотреть в сером сумраке сеней. Она отодвинула тряпку, которой было накрыто ведро, пробила кончиками пальцев тонкую корочку льда и стала быстро накладывать холодную квашеную капусту в эмалированную миску. От ядреного запаха рот наполнился слюной и в животе заурчало. Набрав в щепотку ледяное лакомство, она отправила ее в рот и захрустела, перебирая застывшими ногами. Еще пару щепоток отправилось следом, пока, наполнив миску, она не нырнула обратно в комнату.

      – Ведро-то закрыла?

      – Ой, забыла. Я щас, быстро.

      – Тапки одень! Вот беда на мою голову.

      В комнате уже пахло нарезанным луком. Бабушка поставила на стол, покрытый клеенкой в голубую клеточку, две глубокие тарелки с дымящейся картошкой, густо сдобренной сливочным маслом. Масло по две пачки в месяц бабушке выдавали в Молочном институте, где она работала гардеробщицей и вкуснее этого масла Оля в жизни не ела.

      Оля поставила миску на стол и сунув застывшие ноги в тапки, посыпала квашеную капусту порезанным кружочками луком, пока бабушка, встав перед большой иконой, висящей в углу над Олиной кроватью, быстро шептала молитву и обмахивалась крестом.

      – Ба, а почему ты в Бога веришь? Ты же комсомолкой была?

      – Молодые все комсомольцами были.

      – А ты в церковь почему не ходишь

      – Мы не ходим в церковь, мы староверы. В этой церкви одно думы про богатство-то, и от Бога то они отвернулись. Вот к дедушке поедем весной, увидишь, как мы молимся.

      – А дедушка – это мамин дедушка?

      –Мамин. А твой прадедушко.

      –А он тоже старовер?

      – Он настоятель скита, они в общине живут, под Череповцом. Ешь давай, картошка остынет. А потом я тебе наверхосытку шаньги положу.

      – А варенье есть?

      – Дедушко меда прислал, лучше варенья будет.

      – Ба, ну дай варенья. Смородинового. Ну ба, пожалуйста.

      – Вот сластена-то. Доедай картошку. Сейчас чайку налью и достану тебе варенье.

      Бабушка пошла в печной угол и, отодвинув ситцевую занавеску, достала с полки банку смородинового варенья. Не зря она ворчала. Сахар был дорог, а Оля упросила ее купить четыре лишние пачки сахару для варенья этим летом, когда толстые грозди черных ягод усыпали старые смородиновые кусты, растущие в саду за яблоней. Высокая и жилистая, в серой вязаной жилетке из козьей шерсти, бабушка и сама была похожа на ту старую яблоню в саду и строго вела свое скромное хозяйство.

      – Ба расскажи про моего дедушку, про маминого папу.

      – Нечего рассказывать. Без вести пропал он, на войне. Сначала в плен взяли, в сорок втором, а там и пропал человек.

      – А он герой?

      – Все тогда были герои.

      – А где его в плен взяли?

      – Ольга, ну беда. Да откуда ж я знаю, где-то подо Ржевом. Вот как пиявка прилипла. Пей чаек с вареньем, раз уж выпросила. – Бабушка положила в резную стеклянную корзинку смородинового варенья и нежный запах лета поплыл над столом.

      – Ба, а мы елку будем наряжать? Скоро новый год, а мы елку не купили. – СКАЧАТЬ